"Рейнгольд Гейденштейн. Записки о московской войне (1578-1582) " - читать интересную книгу автора

неприятелей, и посажен был на кол, а часть Низовцев, захваченная Турками,
была отослана в цепях в Константинополь. Однако и самому Петру, столько раз
низвергаемому как бы за его малодушие или беспечность, это послужило к беде.
Когда убит был Магомет-паша, занимавший первое место между турецкими
вельможами, то его место заступил Ахмет, и по его навету Петр был лишен
власти, а на его место затем был назначен некий Янкола, родом из
Трансильванских Саксов, ложно утверждавший, будто он не только принадлежит к
народу Валашскому, но даже и к роду князей Валашских. Покончив таким образом
дела русские, король отправился в Краков, туда же явилось и московское
посольство; старейший и сановитый начальник посольства умер на дороге от
болезни (умер в дороге Михаил Далматович Карпов - не на возвратном пути в
Россию, как сказано у Карамзина (примечание 503 к тому IX), а на пути в
Польшу. См. Литовск. Метр. II. " 21, стр 41: "ино посол твой старший Михайло
Долматович Карпов еще идучи до нас в дорозе вмер" - пишет Баторий Иоанну.
Править посольство должны были Головин и Грамотин; вместо того у Карамзина
(изд. Ейнерл. IX, 171) и у Соловьева (VI, 316) ошибочно говорится о Карпове
и Головине). Остальные же были по обычаю приняты высланными им на встречу
людьми, затем введены были в городе, в дом, для них назначенный, и после
представлены королю. Послы объявили, что не будут говорить, если сперва
король, с открытою головой, стоя, не осведомится у них о здоровье и о
состоянии их государя. Помимо унизительности такого требования, король
вообще был того мнения, что не следует увеличивать уступчивостию высокомерия
врага и без того уже напыщенного диким тщеславием, и проявившего едва
выносимые гордость и надменность. Послы с своей стороны упорствовали в своем
требовании и твердо объявляли, что они в противном случае уедут не исполнив
поручения. Король позволил удалиться им в их помещение, не дав им аудиенции,
и затем уехать в Литву (послы выехали из Кракова 11 декабря 1578 г., а из
Литвы - 12 июня 1579 г. Кap. Т. IX стр. 171 и примеч. 515. Ср. Метрика
Литовск. II, стр. 41 и 45. Соловьев VI, 315. Albertrand. p. 130.). Здесь же
оказалось, что налог, утвержденный на Варшавском сейме, дает гораздо меньше,
чем некоторые утверждали, и что он совсем не будет соответствовать
потребностям войны, ради которой он был утвержден сеймом. Король видел, что
ему нельзя ни созвать сейма в это время, пока еще не совершено ничего
важного, дабы потом его не упрекали некоторые, будто он под пустым предлогом
войны ищет способов собрать как можно более денег, ни созвать шляхту на
сеймики, дабы не стали жаловаться, что он против обычая предков слишком
часто обращается к этому средству. Так как в данный период времени шляхта
заседала в судах, то король счел нужным объявить через эти собрания о том,
чего он может себе ожидать от утвержденного налога, потому что были люди,
которые до безконечности преувеличивали в речах своих величину налога. Затем
он назначил послов к соседним государям, чтобы еще больше укрепить доброе
расположение к нему друзей и воспрепятствовать планам недоброжелателей.
Августу, курфюрсту Саксонскому и Иоанну-Георгу Бранденбургскому он сообщил о
своих планах войны. Последние с негодованием взирая на то, что Московский
царь так долго свирепствует против Германского племени с варварскою
жестокостию, дружески поощряли короля предпринять войну за Ливонцев, так как
сами, будучи отделены от границ их другими землями, не могли им ничем
помочь. Бранденбургкий же курфюрст даже прислал ему в подарок военные пушки.
Когда польские послы явились к турецкому султану, то Магомет, умнейший
советник последовательно трех восточных государей, питавший расположение к