"Рейнгольд Гейденштейн. Записки о московской войне (1578-1582) " - читать интересную книгу автора

королю, узнав о его намерениях вести войну с Московским царем, объявил, что
он сочувствует его попыткам и желает ему успеха, но при этом прибавил, что
король берет на себя трудное дело. "Велики силы Московцев, говорил он, и за
исключением его повелителя, нет на земле более могущественного государя".
Отпустив посольство, король обратил свое внимание на внутренние дела. Так
как утверждали, что уставы королевства не допускают назначения наместника,
то он объявил, что он будет сноситься с первейшими из сенаторов, в случае
если произойдет что либо во время его пребывания на неприятельской земле. Он
обезпечил строгими постановлениями общий мир, дабы предупредить всякие
волнения среди диссидентов (несогласных о вере), что бывало в другие
времена, особенно в Кракове. Король издал такое постановление: в случае,
если кто в городе или местечке совершит какой либо слишком дерзкий
своевольный поступок, особенно если будет какое-нибудь сомнение относительно
законного судебного приговора по отношению к нему, тот пусть будет
содержаться под стражей до его прибытия; тогда как, по обыкновенному и
общему порядку судопроизводства, разбирательство вновь совершенных
преступлений принадлежало старостам вместе с городскими урядниками
(магистратами) и только в случае несогласия между ними следовало обращаться
к королю. В то время, как король находился в Кракове, получено было известие
об одержанной нами победе при Вендене; это известие принесло с собою как бы
предзнаменование о ходе всей войны. Венден, как мы выше сказали, снова
подвергся осаде со стороны Москвитян с далеко большими чем прежде силами,
при чем послано было к городу четверо воевод, пользовавшихся особенным
уважением: Петр Татев, Василий Воронцов, Петр Хворостинин и Андрей Щелкалов.
В продолжение нескольких дней они тщетно осаждали город, и тем самым дали
время нашим собраться с силами и войдти в сношение с начальником шведской
милиции Георгом Бойе. Под городком Стропою соединились Андрей Сапега, вождь
тех войск, которые в небольшом количестве находились в Ливонии: не смотря на
весьма незначительные силы, он с большим мужеством до сих пор воевал против
неприятеля, - Матвей Дембинский; кроме того пришли из Ливонцев Николай Корф
и некоторые другие как из Поляков и Литовцев, так и из Ливонцев, с отрядом
из нескольких всадников. При реке Говьей, в средине между Вольмаром и
Венденом, к нам присоединились шведские войска. Выступив отсюда, они
встретили неприятеля, который в боевом порядке, с распущенными знаменами,
ожидал их у Вендена. Наши очень храбро сражались, ибо Поляки, Литовцы и
Шведы поощряли друг друга, чтобы отомстить за свои оскорбления, а Ливонцы,
чтобы достичь свободы, все же вообще стремились к чести и славе; конница
неприятельская была обращена в бегство, причем Татары прежде всех бросились
бежать. К ночи воеводы стали задерживать бегущих и собирать их в лагере,
увещевая во имя давнишней славы народа, во имя верности своим князьям, лучше
подвергнуться крайней опасности и гибели, чем покинуть лагерь и военные
снаряды, вверенные их мужеству государем. Однако, когда страх стал
увеличиваться с приближением опасности и ночи, которая вместе с тем,
казалось, прикрывала их позор и стыд, то исчезла всякая возможность
сдерживать толпу, и двое воевод, Петр Хворостинин и Андрей Щелкалов,
начальствовавшие над конницею, вместе с нею бежали; другие двое, коим
вверены были пушки и снаряды, оставшись почти одни в лагере, охватили руками
более важные военные орудия, дабы показать, что они до последнего вздоха
охраняли лагерь, военные снаряды и верность к государю; в таком положении
они были найдены на другой день рано утром, когда наши ворвались в лагерь и