"Николай Эдуардович Гейнце. Сценки, очерки и типы " - читать интересную книгу автора

К мужу она не вернулась и сошлась с доктором...
Муж возвратил ей все ее вещи и капитал, тихо, мирно, без скандала.
Они даже помирились.
Теперь, оправившись от болезни, она с доктором уезжает за границу.
Муж и сестра, как видите, провожают их.
- Чем это не тема для современного романа? Дарю вам ее! - закончил
рассказчик.
Раздался второй звонок.
Все поспешили на платформу.
Я видел, как компания, сидящая за столом, расцеловалась друг с другом
на прощание.
Пробил третий звонок. Поезд тронулся.
Блондин подал руку брюнетке. Они вышли из подъезда вокзала, сели в
ожидавшую их изящную пролетку на резинах и укатили.


Дорогая шляпа

(из закулисной жизни петербургского кафешантана)

Было четыре часа пополудни второго дня Святой недели.
В одном из громадных домов Офицерской улицы, во дворе, в убогой
комнате, отдаваемой "от съемщика", сидел на сильно потертом, но когда-то
обитом американской клеенкой, покосившемся, видимо, от отсутствия одной
ножки, диване "куплетист" одного столичного увеселительного заведения
Федор Николаевич Дождев-Ласточкин.
На столе, стоявшем перед диваном и покрытом цветной скатертью, кипел
позеленевший от времени самовар и между чайной посудой стояли бутылка
водки, рюмка, тарелка с хлебом и довольно значительных размеров куском
ветчины. Тут же лежали разбросанные деньги: две радужных и объемистая
пачка мелких кредитных билетов.
У стены, около двери комнаты, убранство которой дополняли несколько
разнокалиберных легких стульев, железная кровать с убогой постелью и
небольшой комод, на котором красовалась шелковая шляпа-цилиндр, стояла в
почтительной позе высокая худая старуха с хищным выражением лица -
квартирная хозяйка, известная между ее жильцами под именем "Савишны".
- За мной за два месяца и четырнадцать дней, следовательно, по первое
мая за три месяца, - говорил Дождев-Ласточкин.
- Точно так-с, - отвечала Савишна, пожирая глазами лежавшие на столе
кредитки.
- За три месяца, значит, будет всего тридцать шесть рублей -
получите, - отсчитал он ей деньги и подал.
Старуха дрожащими руками приняла деньги и тщательно их пересчитала.
- Очень вами благодарны... Таперича, значит, мы по первое мая в
расчете.
- То-то, а вчера ругаться да мировым стращать... Ах ты, старая карга,
Бога бы побоялась, - для такого праздника.
- Уж не осудите: такое наше рукомесло, - сделала сконфуженный вид
старуха и поспешно удалилась из комнаты.
Федор Николаевич остался один.