"Павел Гейцман. Смертоносный груз "Гильдеборг"" - читать интересную книгу автора

в нем нет. Я исчез. Сошел с этого проклятого судна и блуждаю по водам. Ничто
меня не касается. Бессмысленная суета человеческих стремлений, мошенничества
и убийства, выкрики агитаторов, шепот тайных советчиков или нагота женщин.
Ничто! Отныне я сам нагой, нагой и свободный. "Гильдеборг" - мой корабль
прозрения. Оттуда, из темноты, я постигаю мир, где все - наоборот. То, чему
мы придаем вес, никакого веса не имеет, что, кажется, должно быть ничем,
является чем-то. Человек должен время от времени побалансировать на границе
меж жизнью и смертью, одновременно увидеть обе стороны - тогда он, возможно,
поймет себя...
По моему лицу стекала вода и струилась за воротник комбинезона.
- Тебе порядочно досталось! - вздыхал надо мною Гут. - Зачем тебя
понесло в море, слабак! Поднимайся, мы должны исчезнуть прежде, чем придут
проверить склад!
Я ощутил вкус виски из капитанских запасов. Разбитый, подпираемый
Гутом, еле передвигаясь, я потащился к омуту. Виски было отвратительное -
конец света!
- Такие бури бывают только под тропиком Козерога, - сказал Гут, когда
мы забрались в свое убежище. - Налетят внезапно и так же быстро исчезнут.
Возможно, мы плывем в Бразилию или Аргентину. Это значит, что мы можем
пристать со дня на день.
Что означает день? Стрелки часов, слепо кружащиеся вокруг циферблата.
Мы уж давно перестали следить за ними, для нас они ничего не значили.
Я догадался, о чем думает Гут.
- Контейнер подготовим сразу же, как только немного придем в себя, -
сказал я. - Можешь пока поискать что-нибудь, чем пробить свинцовый кожух.
Возможно, будет достаточно большого гвоздя, вобьем его в кожух, как в
дерево. Лучше всего было бы, конечно, долото.
- И это все? - спросил недоверчиво Гут. - Это возможно?
- Может быть, хотя я этого никогда не делал. Все зависит от толщины
кожуха. Если найдем подходящий инструмент, то должны бы его пробить.
Я даже не заметил, когда исчез Гут. Я дремал, убегал, а "Гильдеборг"
все плыла на самой высокой скорости. Тряслась и раскачивалась. Я пытался
представить себе солнце. Не получалось. Оно угасло. Только тьма, бесконечная
тьма, канун сотворения мира. Но возможно, что это обман. Несовершенство
чувств и глаз. Ведь вещество в контейнерах испускает лучи, хотя мы и не
видим их сияния.
Окрашенные черной и желтой краской свинцовые контейнеры с белой,
неопределенно предостерегающей надписью: "РАДИОАКТИВНЫЙ МАТЕРИАЛ". Ничего
более. Ни формулы, ни фирмы-изготовителя или адреса получателя. Только
желто-черный полосатый контейнер. Невидимые лучи, которые мы должны
освободить.

Аварийные огни тускло освещали тщательно выровненные и закрепленные
ряды контейнеров. Мы лежали на стальном полу вне пределов досягаемости огней
и ждали. Долго, терпеливо, не покажется ли со стороны труднообозримого
пространства патруль. А пока я приблизительно определял количество вещества
и вес контейнеров. Само по себе содержимое не могло быть тяжелым. Я
предполагал, что там килограммов сорок. Однако меня беспокоила свинцовая
оболочка. Какой толщины ее стенки? Не обработан ли свинец еще каким-либо
способом? Нет ли внутри другого стального кожуха? Этого я не знал.