"Дэвид Геммел. Сердце Ворона" - читать интересную книгу автора

вылазок, пока он не станет мужчиной.
Только не удивляйся, если потом у него ничего не получится, и ты
пристроишь его куда-нибудь пресмыкаться перед варлийцами.
Она шагнула к нему, обжигая гневным взглядом. Но голос остался
спокойным и сдержанным.
- А чему ты его научишь, Жэм Гримо? Портить воздух, набравшись эля?
Ломать кости незнакомым людям? Прятаться в зарослях вереска, когда другие
выращивают хлеб или пасут скот? Где твой дом, Жэм? Где твоя жена? Где твои
дети? Их нет. У тебя никого нет. Кто ты такой? - Мэв подошла еще ближе,
почти вплотную. - Ты - зернышко на ветру, Ты не можешь обустроиться, не
умеешь меняться, не умеешь расти. Когда ты умрешь, Жэм Гримо, никто и не
вспомнит, что ты был. От тебя не останется и следа. Твои песни забудутся
через пару лет. Пресмыкаться перед варлийцами, говоришь? А сколько времени
им понадобилось бы, чтобы победить нас, если бы все мужчины были такими, как
ты? Одно поколение, Жэм. Потом всех нас не стало бы.
Она повернулась, подошла к буфету и поставила на место кувшин с
молоком.
- Может, так было бы и лучше, - тихо сказал он. - Когда-то мы были
волками, а стали собачками на услужении у варлийцев. Посмотри на себя, Мэв.
Ты умная и способная. Да, еще и богатая. Но ты носишь старые платья, а Кэлин
бегает в драной рубашке. А почему? Потому что мы не можем позволить себе
блистать перед ними. Они готовы примириться с тем, что кто-то из горцев
разбогател, но только при условии, что он не высовывается, не выделяется. Не
учи меня, женщина. И не упрекай в том, что у меня нет жены и детей. Ты
забыла мою жену и двух сыновей? Солдаты убили ее и утопили детей. А теперь
скажи мне, Мэв, где твои сыновья? Что ты оставишь будущему нашего племени?
- Мужчина, которого я любила, умер, - сказала она. - И тебе это
известно.
- Да, он умер. Но ведь ты предпочла уйти в себя и превратилась в старую
каргу.
Мэв Ринг резко повернулась и быстро пересекла комнату. Рука взлетела...
Жэм даже не попытался уклониться или остановить женщину. Пощечина получилась
звонкая.
- Ну что ж, девочка, немного огоньку в тебе еще осталось, - сказал он.
И вышел из кухни.

Арлебан Ахбайн сидел у кровати матери. То, что он видел, пугало его.
Глаза у Шулы ввалились, кожа на скулах натянулась, дыхание стало неглубоким
и частым. На правой щеке большой синяк, губы разбиты. Банни не мог понять,
почему Морин и другие женщины так ополчились против его матери, но, впрочем,
он никогда не понимал, почему его дразнят и мучают как свои, так и
варлийские подростки. Правда, ему не раз говорили об этом, но Банни не
хватало понимания. Его мать влюбилась в горца. Союзы между варлийцами и
паннонами не считались чем-то незаконным, но случались крайне редко, а в
результате страдали обе стороны. Клан повернулся спиной к его отцу, а
горожане, по большей части варлийцы, сторонились его матери. Но даже и в
таких обстоятельствах их любовь выстояла несколько лет.
Тем не менее неослабевающая ненависть год за годом размывала чувство.
Банни было семь лет, когда отец ушел из дома и уже не вернулся. Он
отправился далеко на север, туда, где никто не знал о том, какая кровь течет