"Вильгельм Генацино. Женщина, квартира, роман " - читать интересную книгу автора

пивного подвала "Бюргерброй". Самый нижний этаж был частью огромного,
занимавшего несколько этажей питейно-развлекательного комплекса. На первом
этаже размещался ресторан с "традиционной немецкой кухней" (так значилось на
вывеске рядом с входом), на втором этаже находился ночной бар для людей "с
повышенными требованиями" (извещала вывеска у дверей), а внизу в подвале
имелась еще большая танцплощадка и сцена для "артистов из народа" (так
гласила нижняя строчка очередной вывески). В этот вечер подвал стал ареной
для заключительного вечера двухнедельного марафона, называвшегося УЧ-МО-КА.
УЧ-МО-КА было сокращением, означавшим "Участвовать может каждый".
Действительно, каждый из присутствующих здесь, кто считал, что он может
что-то продекламировать, спеть или показать на сцене, выходил и
демонстрировал свое искусство. Эти вечера самодеятельности очень любили в
городе. Не было ни одного свободного столика. Кельнеры внесли в зал
дополнительные столы и стулья. На сцене играл джаз из трех музыкантов,
некоторые молодые пары танцевали. Кругом сидели принарядившиеся бюргеры и
держали в потных руках ноты и инструменты. С ними пришли родственники и
друзья, которые все время их успокаивали. И хотя они еще не выступили, члены
их семьей уже обращались с ними как с будущими звездами. Жены и дочери, то и
дело подходя к ним, беспрестанно их целовали и вытирали пот со лба. Я
протиснулся вперед к длинному столу для прессы, там уже сидело четверо моих
коллег. Хозяин заведения поприветствовал меня и протянул мне список
участников сегодняшнего вечера самодеятельности. Молодая особа разносила
шампанское и спрашивала, нет ли у представителей прессы каких особых
желаний. Шеф заведения поднялся на сцену, музыканты смолкли, танцующие пары
заняли свои места, устроитель праздника поприветствовал артистов и публику.
Пять певцов, три артиста с цирковыми номерами, три фокусника и один юморист
будут развлекать вас сегодня вечером, объявил он. Он представил жюри, в
состав которого входил он сам, а кроме него один представитель из местного
общества содействия развитию туризма, дама из городской музыкальной школы,
господин из объединения гостиниц и ресторанов и некая важная персона из
франкфуртского концертного агентства, его шеф представил как особо
компетентное и влиятельное лицо в вопросах исполнительского искусства.
Раздался шквал аплодисментов. Последним он представил конферансье, некого
господина Фредерика, появившегося на сцене в смокинге бордового цвета и
открывшего вечер художественным свистом, подражая голосам птиц и зверей. Он
еще не закончил номер, когда стоящий на другом конце зала в дверях швейцар
впустил в зал женщину среднего роста и робкого вида. Это была Линда. Она
была смущена из-за своего опоздания. В полном одиночестве пересекла она зал
и покраснела от этого еще больше. Возле корреспондентского стола она слегка
приоткрыла рот и показала свои мелкие, как у мышки, зубы. Она
поприветствовала всех разом, села рядом со мной и положила перед собой
блокнотик. Быстро успокоившись, она опять стала бледной, как всегда.
Конферансье удостоился бурных аплодисментов за свой номер. После этого он
объявил первого участника конкурса. Фрау Анке Бюннагель, замужем, по
профессии продавщица, двадцати семи лет, первой вышла на сцену. Кремового
цвета костюм (с золотыми пуговицами) был ей немного великоват. Ее муж вынес
вслед за ней гитару. Фрау Бюннагель собралась исполнить три шлягера Катарины
Валенте, но уже во время исполнения второго в зале раздался смех. Она пела
песню "Ganz Paris trдumt von der Liebe, denn dort ist sie ja zu Haus" ("Весь
Париж мечтает о любви, там она чувствует себя как дома"). Последнее слово