"Валерий Генкин, Александр Кацура. Лекарство для Люс [NF]" - читать интересную книгу автора

вином из насаженного на палку ковша. - А ну-ка, Жермен, посади этого
человека.
Жермен прикатил две деревянные колоды. На одну из них уселся Пьер, а на
другую Ожье поставил тарелку с жареной дичью и кружку темного вина.
И снова мир распался на пятна и звуки. Вереницы слуг меняли блюда, гул
наполнял сводчатую залу, и не мог Пьер расчленить этот великолепный
оркестр звуков, красок и движений на вульгарные элементы, лишенные поэзии
и высокого значения: хруст, сопение, урчание, шарканье, шмыганье, скрип,
работа челюстей, локтей, подбородков, а вот холеная рука в перстнях и сале
ползет по малиновому бархату, оставляя тусклый жирный след.
И вдруг - тишина и неподвижность. На возвышении у резного кресла барона
выросла тощая фигура в рубахе из красных и зеленых ромбов с желтой
обезьянкой на плече. Венок из темных привядших роз лихо сдвинут набекрень,
лисье личико сосредоточенно, в левой руке - маленькая арфа. Уперев
согнутую ногу в чурбак и утвердив арфу на колене, жонглер тронул струны.
Резкий тревожный звук полетел к темным сводам.
- Небывальщину заморскую я не стану вам рассказывать, храбрые рыцари и
прекрасные дамы, а послушайте побывальщину родной земли, милой Франции. Я
песню заведу о храбром витязе, вам о Роланде пропою блистательном,
служившем императору христианскому и победившем с Карлом тьму язычников,
слуг мавританца-нехристя Марсилия.
Щелкнув по носу разошедшуюся не в меру обезьяну, певец снова бряцнул
арфочкой и продолжал:

Король наш Карл, великий император,
Провоевал семь лет в стране испанской.
Весь этот горный край до моря занял...

Зачарованно внимая стихам, Пьер вспомнил, как сбегал с уроков,
предпочитая скучному Роланду пыльную зальцу синематографа "Мираж" с Гретой
Гарбо на экране и тонкой рукой Симоны, сжимавшей острыми пальчиками его
локоть.
Жонглер тем временем проигрывал всех героев. Тяжелым взглядом обвел он
сидящих за малым столом рыцарей:

"Бароны, я от вас совета жду,
Кого послать к Марсилию могу".

Вот Ганелон, предложенный Роландом на опасную должность посла,
вырастает в гневного пророка собственной мести:

Роланду молвит он: "Безумец злобный,
Из-за тебя к Марсилию я послан,
Но коль вернуться мне господь поможет,
Тебе за все воздам я так жестоко,
Что будешь ты меня до смерти помнить".

Деловито разработан план злодейской операции. Изменник Ганелон и
Марсилий, склонившись над картой - или Пьеру так кажется, - водят пальцами
по пергаменту. Вот оно, ущелье Сизы. Карл арьергард оставит у теснины, в