"Валерий Генкин, Александр Кацура. Похищение" - читать интересную книгу автора

- Во-первых, мои глаза были открыты, а во-вторых, я не снимаю Медею,
остолоп.
- Кто остолоп?
- Ты жуешь непрерывно третьи сутки, в то время как я пытаюсь говорить о
серьезных вещах,- торжественно сказал Рервик.
- По-твоему, мидии - вещь несерьезная? Хорошо, сейчас подадут копченого
угря, и я посмотрю, сможешь ли ты устоять против него.
- Когда я спросил, где он научился, подобно кузнецу из сказки, ковать
любой голос, он сказал, что озвучивал хронику с речами Цесариума.
- Чьими речами?
- Вот и я спросил, чьими. Цесариума, сказал Год. Цесариума с большой
буквы. "Вы слышали о Лехе? - спросил он.- Впрочем, откуда вам. Завалящая
планета. Глухая провинция. Большого резонанса тамошние события не имели".
- Лех, Лех,- забормотал Велько.- Рецидив единовластия. Более десяти лет
никаких контактов. Только-только подключился к Информаторию и заявил о своих
нуждах, желании принимать туристов. Цесариум... это, наверно, тот самый
Болт, которого они скинули в прошлом году, отдав власть фронту национального
спасения.
- Ты жутко много знаешь, Велько,- сказал Андрис восхищенно.- Так вот,
Год оттуда. Большой патриот Леха. Предложил снимать наш фильм именно там.
- И не без оснований,- раздался глухой голос, и Год, переставляя
бесконечные ноги, подошел к навесу.- В вашем заповеднике не развернуться.
Этого не тронь, тут не взрывай, там не мусори. Кругом святыни. Среднюю
массовку тысяч на двадцать статистов с пожарами и ракетной атакой - и то
снять негде. А на Лехе к вашим услугам огромные незаселенные территории.
Пейзаж неотличим от земного. Разве только вымершие деревни - так они
пригодятся. Помощь местных властей и населения обеспечена. И поможете, в
свою очередь, планете, которая только начинает приходить в себя. Такая
большая съемка оживит экономику, привлечет туристов.
- Познакомьтесь, вчера вы виделись только мельком,- сказал Рервик.-
Велько Вуйчич, мой друг и помощник. Те проблемы, о которых вы только что
говорили,- его боль. Авсей Год, звукооператор. Я попросил его послушать наш
разговор с Льяном.
Год сложился в несколько раз и тоже занялся мидиями. В отличие от
Велько, всасывая их, он не, свистел, а скорее всхлипывал.
- Теперь я не чувствую себя одиноким,- довольным тоном заметил Вуйчич.-
Приятно беседовать с человеком, знающим толк в истинных ценностях. Я думаю,
нам нет нужды идти с Михой в студию. Как хорошо здесь, не отрываясь от
важного дела, потолковать о мерзопакостях, творимых средневековым корольком.
Великий Льян, коренастый, с тяжелой походкой и рубленым широконосым
лицом, кумир землян и землянок, явился уже "в образе" и, остановившись перед
Андрисом, посмотрел на режиссера по-королевски, с затаенной грозной
усмешкой. Тот включился безотлагательно.
- Генрих, ты повесил, сжег, четвертовал каждого сорокового из своих
подданных. Что побудило тебя к этому?
- То были государственные изменники. Во благо Англии и по велению свыше
поднимал я карающий меч в неусыпном попечении о процветании страны,
вверенной мне Господом.
Генрих-Льян говорил угрюмо, но твердо.
- В чем заключалась измена, совершенная ими? Ты казнил философов и