"Валерий Генкин, Александр Кацура. Дятлы-рояли" - читать интересную книгу автора

А жизнь, она ведь... Да нет, не умею я объяснять. Знаете что? Приходите-ка
вы лучше в воскресенье ко мне, с Натальей Павловной приходите. Я вам сыграю.
В комнату, толкнув коленом дверь, протиснулся Илья Игнатьевич. Левой
рукой он прижимал к себе миску с умытыми влажными помидорами, а правой робко
выставил букет привядших бордовых гладиолусов.
- Извините, цветы немного того. Но другие еще хуже были. Вот, Василий
Лукьянович, мы с Ксенией Ивановной поздравляем вас. И пусть все ваши желания
исполнятся.
- Уж не с вашего ли... не из вашего ли сада цветы?- басовито брякнул
Василий Лукьянович, но в конце фразы поперхнулся и закашлялся. Кашлял долго,
натужно, до слез.
- Будьте здоровы, Василий Лукьянович!- сказала Ксения Ивановна.- Это
очень важно, чтобы желания исполнялись. Ведь тогда все будут счастливы. Вот
у вас какое самое заветное желание?
Василий Лукьянович немного помолчал, разливая вино. Потом, когда уже
выпили, сказал:
- Я, знаете, до войны под Мелитополем жил, у самого моря. А
возвращаться не стал - не к кому. В разных местах бывал. Доучивался,
работал. Здесь вот зацепился, а все туда тянет. Думаю себе, на пенсию выйду,
уговорю Наталью, поедем в нашу Степановку.- Он еще помолчал и тихо добавил:-
Лодку куплю, стану рыбу ловить.
Так, за разговором, они и не заметили, что кончился обед.
В этот день двери запирала Ксения Ивановна, и - такое случилось
впервые - Илья Игнатьевич и Василий Лукьянович дождались ее. Некоторое время
шли втроем. А когда она свернула к себе, мужчины продолжали путь по медленно
остывающему булыжнику. Илья Игнатьевич рассказал боцману об удивительной
птице колпице с расширяющимся книзу клювом, странным образом похожим на
лопату и на молоток. Василий Лукьянович, в свой черед, объяснил Илье
Игнатьевичу, как берет кефаль на Бирючьем острове, который и не остров
вовсе, а самый край длиннющей Федотовой косы. Уже прощаясь, Василий
Лукьянович сказал:
- Я чего спросить хотел, что это с Ксенией-то происходит?
Илья Игнатьевич смотрел не понимая.
- Эти ее разговоры о рояле, о том, будто играет она. Надо бы отвлечь ее
от мыслей этих. Какая уж тут игра, сами понимаете.
- Да что вы, Василий Лукьянович,- вздохнул Илья Игнатьевич облегченно.-
Подумаешь, рояль. Ну появился у Ксении Ивановны рояль. Ну играет она на нем.
Но ничего такого тут нет. А играет, между прочим, замечательно. Да ведь
Ксения Ивановна и женщина необыкновенная. Понимаете ли вы это? Вы должны
понять. Со мной тоже, скажу вам по секрету, удивительная история вышла. Вот
у вас, например, есть дома торшер?..
Потом, когда Илья Игнатьевич, махнув рукой, юркнул в свой переулок,
Василий Лукьянович замедлил и без того неторопливый шаг. Сейчас пройдет он
мимо глухого куба бойлерной с намалеванными на грязной стене спадающими
буквами - ЦСКА, минует перевернутую урну у подъезда, откроет визгливую
створку с красной фанерной заплатой и станет подниматься, хрустя скорлупой у
мусоропроводной колонны с вырванными крышками. Он войдет в квартиру, где
делит стол и постель с женщиной, много лет назад пришедшей сюда, чтобы
досадить другому (как и он привел ее, чтобы досадить Марианне и забыть ее
плечи в соленых каплях), да и оставшейся - стирать и стряпать, гасить в себе