"Эргали Эргалиевич Гер. Сказки по телефону, или Дар слова " - читать интересную книгу автора

вожделений. Ноги порхали по салону, упираясь то в крышу, то в лобовое
стекло, словно большая попавшая в клетку птица, а сама Анжелка выскальзывала
из рук живой ртутью, серебряной змейкой, барахтающейся в выползине
задранного до подбородка платья. Она оставила ему только грудь, она
трахалась, как в чадре, прикусив подол, и улетала, царапая коготками кожу
обшивки; Дымшиц, которого после нежной прелюдии ловко, почти профессионально
обули в презерватив, подавил в себе опасную для любви оторопь, пробормотал
нечто вроде "кто кого тут того" - тем не менее ощущал непонятную собственную
отстраненность, словно эта не девочка и не женщина имела его наподобие
мужской куклы. Он любил ее, пробиваясь сквозь невидимую преграду, пока не
понял, что она устала, изнемогла, выдохлась. Он вошел в нее и он вышел, но
не познал - Анжелка истаяла, оставив Дымшица наедине с загадочной Несмеяной.
Потом они медленно, почти беззвучно скользили вдоль спящих, как будто
бы даже заброшенных корпусов Тимирязевской академии, форсировали Большую
Академическую и, попетляв среди первых, вторых, пятых, десятых Михалковских
улиц, подъехали к ее дому.
- Ты такой колючий, Тима, - сказала Анжелка, оттянув ворот платья и
пытаясь разглядеть свою грудь. - Я как будто сквозь шиповник пролезла...
- Per aspera ad astra, - ответил Дымшиц. - Сквозь тернии к звездам.
Она хмыкнула.
- Можешь прямо к подъезду. Мамы все равно нет, она в Германии.
- Где?
- В Германии. Страна такая. В Европе.
- Мама в Германии? - Он чуть было не спросил, почему она сразу не
сказала об этом и какого черта они барахтались в "мерседесе", как два бомжа,
но сдержался. - Это что, водочный заводик в Ганновере?
Анжелка пожала плечами.
- Скрытные вы, Арефьевы, - попрекнул Дымшиц. - Может, все-таки позовешь
на чашку чая?
- Нет, - испуганно сказала Анжелка и тут же поправилась. - В другой
раз. Уже поздно, я сразу в ванную и спатиньки. Пока, коварный обольститель.
Наверное, ты должен поцеловать меня на прощание.
И Тимофей Михайлович поцеловал на прощание свою загадочную Несмеяну,
суеверно подумав, что эта не-девушка и не-женщина не принесет ему счастья.

4

Вера Степановна вернулась из Германии взбудораженная и сама заговорила
с дочерью о видах на будущее.
- Вот что, голуба, - сказала она. - Не н-дравится мне, что ты
шлендраешь по Москве в одиночку. Пугать не хочу, но не то время, чтобы нам с
тобой по-глупому подставляться. Долго ты еще думаешь там за Дымшицем
дебиты-кредиты подчищать?
Анжелка, вздрогнув от радости, с апатичным видом обложила мать
капканами отточенных заготовок и с любопытством смотрела, как срабатывают
нехитрые еврейские механизмы.
- А не кинут тебя с этими квартирами-дачами? - засомневалась Вера
Степановна. - Ладно, это уже моя забота. А насчет института не переживай
херня все это, сплошная обманка для долбаков. Вон их сколько на фирме
пасется, козлов ученых - а толку? - некого за себя оставить. На неделю