"Сергей Герасимов. Понять и умереть" - читать интересную книгу автора

деревья были малорослы и ветвисты, они напоминали земные кусты. Неосторожный
человек, проходя сквозь эти заросли, обычно ломал несколько небольших веток.
Рипкин подошел поближе. Так и есть: кто-то вошел в лес, причем вошел
настолько неаккуратно, что оставил за собой широкий пролом в ветвях.
Возможно, людей было несколько, подумал Рипкин. Ситуация требовала
немедленного вмешательства.
Судя по большому количеству сломанных ветвей, люди, которые прошли
здесь, плохо понимали природу белого леса, они были почти неподготовлены к
охоте на яяя. Что не помешает им подстрелить этого прекрасного, но очень
неосторожного зверька.
Еще одной особенностью яяя, которая всякий раз удивляла и даже
возмущала Рипкина, была их удивительная беззащитность. Яяя без труда могли
бы прочитать мысли людей, вошедших в лес, и спрятаться от браконьеров.
Однако, они этого не делали. Они словно специально подставлялись под пули. В
этом сезоне один браконьер, убивший яяя, уже ушел от Рипкина. Это было ЧП.
Если такое повторится снова, то браконьеров станет больше, и оставшимся яяя
будет гораздо труднее выжить. Каждый удачный набег на заповедник приводил к
тому, что появлялись новые и новые желающие обмануть охрану и подстрелить
милого зверька. Поэтому Рипкин просто обязан был остановить человека,
который вошел в заповедник сегодня.
Он оставил вездеход на опушке и вошел в лес. Сегодняшние неприятности
только начинались.
Лес был прекрасен и тих. Рипкин умел слушать лес. В отличие от
большинства современных людей он умел чувствовать чистую красоту простых
вещей. Он не любил громкой музыки, терпеть не мог быстрой езды, и редко
смеялся. Немногочисленные знакомые Рипкина считали его скучным человеком, но
понимали, что лишь человек с таким характером мог охранять яяя, проводя
долгие месяцы в одиночестве, и не сойти при этом с ума за годы
затворничества. Напарники Рипкина постоянно менялись, не выдерживая тишины и
особенной напряженности психического поля, которую излучал белый лес.
Здешняя тишина всякий раз была немного иной. Полупрозрачные стволы
переливались внутренним светом. Неподготовленному человеку обычно трудно
передвигаться в лесу, потому что здесь нет теней, а свет направлен отовсюду.
Ты словно находишься внутри одной огромной матовой лампы. Белые, равномерно
освещенные ветви практически невидимы на фоне других точно таких же ветвей.
Несколько яяя медленно проплыли над его головой, и Рипкин мысленно помахал
им рукой. Оба зверька растопырили передние лапы, отвечая. Они улыбнулись
почти по человечески, имитирую дружелюбную гримасу на лице Рипкина. Он
прислушался к тишине. Скорее всего, человека не было поблизости, иначе он бы
выдал себя каким-либо звуком. Опавшие иглы всегда скрипят, когда на них
наступают ногой, и продолжают скрипеть, распрямляясь, когда человек делает
следующий шаг.
Один из зверьков все еще кружил над его головой.
- Куда пошел этот человек? - мысленно спросил Рипкин, но яяя не
ответил, а лишь отплыл в сторону, словно обидевшись на этот вопрос. Яяя
очень редко помогали охранникам, хотя только благодаря им все еще оставались
живы. Это всегда раздражало Рипкина, так, словно, яяя были непослушными
разумными существами, специально делавшими все на зло ему.
В этот момент он услышал отчетливый выстрел, а затем отдаленный визг
раненого яяя. Плач зверька был чем-то средним между плачем ребенка и писком