"Игорь Гергенредер. Грозная птица галка (Сборник "Комбинации против Хода Истории", повесть 1) (про войну)" - читать интересную книгу автора

Захватили около сорока пленных, походный лазарет, две двуколки с патронами.
Сутки спустя наш батальон готовился наступать с пологого холма на
открывшуюся в седловине деревню. Вечерело. Наполнив патронами боковые
подсумки, я набивал брезентовый патронташ, когда раздался конский топот.
Возле меня соскочил с лошади узкоглазый разведчик.
- Вот эта самая Голубовка! - он показал на деревню. - Через час вы в
ней будете. Глядите: церковь, две избы вправо, за ними, подальше - три
двора. Там мы ночевали... Узнаете, где Павел... гхм... - разведчик смешался,
порывисто бросил: - Извините!
Я его понял: он не уверен, погребено ли тело Павла.
Он сел подле меня на траву. Помолчав, рассказал: утром они захватили
красного - из тех, кто напал на разведчиков в Голубовке. Вот что выяснилось.
Красные в ту ночь стояли в деревне - от Голубовки верстах в четырех. Их
было не больше полуста, и, когда прибежал голубовский пацан: у нас, мол,
разведка белых ночует, - командир не решился нападать. Но тут подъехала на
телегах рота рабочего полка. И двинулись...
- Мальчишку, конечно, отец послал, - разведчик глянул мне в глаза. -
Глупостей не наделайте! А вообще... - с минуту думал. Вдруг у него
вырвалось: - Я бы расстрелял!
Сказав, что ему пора, попрощался, вскочил в седло и уехал.



Мы не оказались в Голубовке ни через час, ни через два. Красные, засев
в окопах перед околицей, встречали нас плотным огнем винтовок, и командир
полка приказал прекратить лобовые атаки.
Темнело. Мы отошли за холм и встали лагерем. Съев по котелку каши,
разожгли костры, уселись вокруг них группками.
Наш батальон в основном состоит из вчерашних реалистов, из гимназистов
вроде меня. Прошло немногим больше трех месяцев, как мы в Сызрани вступили в
Народную Армию Комуча*. Тех, кто побывал на германской войне, среди нас
почти нет. Александр Чуносов - один из таких редких людей. Был в войсках,
что воевали в Персии с высадившимися там германцами. Ему года двадцать три;
рослый, плотный. Ходит, держа винтовку под мышкой. Любит, чтобы его звали
Саньком. Он - старший сын богатого крестьянина. Отец послал его в Народную
Армию с напутствием: "Жалко, но надо! А то х...етабезлошадная нас уделает".
Санек нашел неподалеку болотце и, процедив воду сквозь тряпку, сейчас
кипятит ее в котелке.
- Ленька, чай, мыслями в Голубовке, - произносит в раздумье, ни к кому
не обращаясь, - казнит братниных убивцев...
Молчу. Думаю о Павке. Думаю - почему я не мучаюсь горем? Когда я
услышал о его смерти, я словно бы в это не поверил. Мне тягостно, но боли,
ужаса нет. Из-за этого чувствую себя виноватым. Возбуждаю в себе мысли о
том, каким хорошим был Павел.
У меня есть еще два старших брата, сестра. Чем Павел был лучше? Тем,
что старше? Тем, что в 1914 ушел добровольцем на Кавказский фронт, вернулся
подпоручиком? В Народной Армии, где крайне не хватало офицеров, его сразу
же поставили командовать дивизионной разведкой. И вот в двадцать два
года,
провоевав три месяца, он погиб.