"Игорь Гергенредер. Грозная птица галка (Сборник "Комбинации против Хода Истории", повесть 1) (про войну)" - читать интересную книгу автора

- Что ж, раз есть желание честно воевать - зачислим. Но предупреждаю:
чтоб никаких измывательств над пленными!



В тот день основные силы дивизии стремились опрокинуть противника на
линии: село Хвостово - хутор Боровский. Выйдя из Голубовки, мы получили
приказ обеспечить правый фланг наступающих. В то время как полк наступал на
северо-запад, на хутор Боровский, наша рота отклонилась на две версты вправо
и развернулась фронтом на север.
Было три часа пополудни, погода ясная. Вдали на равнине перед нами
видна деревня Кирюшкино. Вдруг из нее поползло скопление людей. Скоро
донеслись звуки пения.
- Стеной прут, - с мрачной напряженностью сказал Мазуркевич, ученик
фотографа из Сызрани. - Значит, резервов у них... до чертовой бабушки!
Красные шли плечом к плечу, сплошным массивом. Если командиры даже не
считают нужным растянуть их в цепи, сколько же сил в их распоряжении?..
В рядах противника раздаются выстрелы, стали посвистывать пули...
В нашей цепочке не наберется и ста штыков, а на нас шагают четыреста?
Пятьсот? Тысяча солдат?
Окапываться мы только начали. И хоть бы был пулемет! Сейчас они
рассредоточатся, легко окружат нас на ровном пространстве и задавят. Уже
можно разобрать, что они поют: "Вихри враждебные веют над нами..."
Сохатский во весь рост прошел перед цепью, бодрясь, прокричал:
- Ну, молодцы, дадим залп и в штыки - покажем подлому врагу, как нужно
умирать!
Шерапенков встал с земли.
- Чего умирать-то? - крикнул с издевкой. Если б не обстановка,
показалось бы: безобразничает какой-то наглец в форме солдата. - Это ж
рабочие из Самары, два дня винтовка в руках, - кричал он с презрением (с
презрением не только к рабочим, но и к ротному командиру). - Какой им: по
местности двигаться? Они команд не понимают. Видите: на ходу стрелять
учатся...
Сохатский вытаращился на него, затем повернулся к неприятелю, прижал
бинокль к глазам, вгляделся. По цепи меж тем побежало оживление:
вспомнилось, какими беспомощными были мы сами три месяца назад. Правда, в
отличие от этих громко поющих людей, мы обожали оружие, умели стрелять:
почти каждый дома имел охотничье ружье или малокалиберную винтовку
"монтекристо".
Позади нас, параллельно цепи, тянется полевая дорога с жухлой травой
меж колеями. Сохатский приказал роте быстро отойти за дорогу. Там мы
залегли. Дорога перед нами шагах в ста пятидесяти. Приказ: установить прицел
полинии травы.
По позвоночнику, от затылка к копчику, протек холодок. А что если
Шерапенков лжет? Может, эти люди идут стеной не от неумения? Они
опьянены ненавистью настолько, что им наплевать на смерть. Остановит ли их
ружейный огонь одной некомплектной роты? Наш отход растравил их - катятся
на нас валом. Различаю крики: "Сдавайсь!" Нет и попытки обойти нас.
Шерапенков лежит слева от меня. Он угрюмо-важен и от этого выглядит
ещесмешнее в огромной, наползающей на брови папахе. Левее его растянулся на