"Игорь Гергенредер. Птенчики в окопах ("Комбинации против Хода Истории", #5) (про гражд.войну)" - читать интересную книгу автора

Я свернулся, сжался в окопчике, сдавливая голову руками. Я в покорном
онемении, тихая тупая боль во всех костях. До меня доходит, что разрывы
прекратились, но выпрямиться, встать - это так неимоверно трудно! Лежу...
Голос Осокина. Кричит - передаёт команду Паштанова: "По паровозу!"
Как мне удалось подняться, расправить плечи, выглянуть из окопчика? Поезд
красных приближается, опять бьют два пулемёта: с передней платформы и с
тендера паровоза. Виу! виу-у! - свистят пули. Странно: мне больше не
страшно. Но до чего тяжело двигать руками, держать винтовку...
Целюсь, стреляю. Выстрелы справа, слева. До поезда - с полверсты...
меньше, меньше... Сейчас из теплушек посыпятся фигурки...
Состав застыл. Наша цепь ведёт по нему частый огонь. Ага - кажется, один
пулемёт замолчал. Поезд начинает медленно отползать. Стреляю, передёргиваю
затвор, дышу на воняющие порохом деревянные пальцы, стреляю, стреляю...



От ветра слезятся глаза. Наши продолжают постреливать... Состав красных в
версте? Не дальше?.. Ну, атакуйте же нас! Чего вы ждёте? От паровоза
стелется чёрно-серый клубящийся дым.
Как я промёрз!
Темнеет. Кажется, что справа и слева от меня разложены костры, но нет сил
крутнуть головой. Да и незачем. Отупение.
А костры - хорошо...
Поезд красных уходит - сколько дыма!..



* * *



Вот и звёзды. Темно. Голос надо мной:
- Жив, а? Жив?
Узнаю Кошкодаева. Он и ещё кто-то выдернули меня из окопчика.
- Стоять можешь?
Повисаю на них. Шагов двадцать они тащат меня по снегу волоком, лишь потом
начинаю переступать сам.
Идём вдоль насыпи к Сухому разъезду. На путях стоит эшелон, снуют военные
- наши. Из того, что слышу, понимаю: прибыли резервы, штаб полка.
Кошкодаев, кто-то ещё помогают мне подняться в вагон. Здесь невообразимо
(сказочно? но и это слово слабовато) тепло, светло. Божественно пахнет
жарящимся мясом. На столике дымится чай в тонких стаканах с
подстаканниками.
Нам навстречу идёт начальник штаба полка капитан Зебров - почти старый, на
мой взгляд, с пористым носом (на кой ляд я подмечаю сейчас его нос?).
Кошкодаев докладывает:
- Один-единый в живых. Восемь убиты, пятьдесят восемь замёрзли.