"Игорь Гергенредер. Стожок на поляне ("Комбинации против Хода Истории", #6) (про гражд.войну)" - читать интересную книгу автора

- При сём, Борис Минеевич, при сём! Веснянский вовлёк вас в партию. В
меньшевицкую, прошу не забывать! Без малого одиннадцать лет вы были с ним
единомышленниками! А с большевиками вы сколько? И двух годков нет. Какой
вы красный?!
- Вы хотите сказать...
- Угадали-с! Заблуждение - и не более! Ну, вам ли взрывчатку под полом
прятать? Фу! А Фаддей Емельянович сейчас во Владивостоке. Живёт и
здравствует. Новеллки пописывает. Председательствует в каком-то там
меньшевицком клубе вашем. Хотите, я завтра вас к нему отправлю? В
пульмановском вагоне. Вернётесь в лоно вашей партии. А там - хотите,
газету издавайте с Веснянским. Хотите - эмигрируйте. Париж, Америка! А
здешнее ваше, ха-ха-ха, как немцы говорят, кошке под хвост!
Рудняков пошевелил распухшими губами, кашлянул надсадно.
- Чего вы... домогаетесь?..
Ноговицын глубоко, раздумчиво вздохнул; задерживая, точно курильщик дым,
воздух - выдохнул. Отпустив руки Руднякова, вскочил, вернул стул на место.
Присел, медленно положил ногу на ногу. Сказал очень тихо, как умеют
говорить привыкшие к власти над жизнью и смертью. Уверенные, что словечко
каждое с губ поймают, уяснят.
- Несколько дней назад Мещеряк уехал из Екатеринбурга. Куда? К кому?
Витун, как бы с ленцой, переступил с ноги на ногу за спиной Руднякова. Тот
втянул голову в плечи.
- То, что с вами сделано покамест, Борис Минеевич, - пустячок. Будут
пытки. И вотще сие ваше... Ибо выведаем. Ну-с? - капитан встал, не спеша
расстегнул кобуру, извлёк кольт. - Зрю глаза ваши. Мольба-с! Всё, что в
силах моих... избавить.
Обогнул стол, медленно вытянул руку с хромированно-блёстким револьвером.
Дуло - в самую переносицу Руднякова. Упираясь каблуками в пол, суетливо,
рывками отодвигался вместе со стулом. И вдруг опрокинулся.
- Витун, пульс? Зрачки? Обморок. В лазарет!
Вздохнув судорожно, обильно вспотев, капитан неожиданно грузно опустился
на стул.
- Я - спать. В двенадцать разбудить. В четверть первого - его сюда.
Но в восемь утра уже не было на Кологривской ни Витуна, ни Руднякова.



4.



Сосны, сосны, как утешает краса ваша. На слезинке смолы - слезами ствол
потёк - паучок; облюбовал янтарную каплю и застыл с ней.
С ветви сорока слетела.
Как под сосну не прилечь, не успокоить взгляд, вершиной любуясь?
А там, за лапами сосен, далеко - меж перистых облачков где-то - жаворонок.
Не устань, пташка!
Шмели гудят, до чего важны. Лягушки заквакали - и полудня нет, а вам
вечер? Пойти полюбоваться на вас: как сидите, матёрые, на почти утопших в
ржавой воде колодах.