"Игорь Гергенредер. Селение любви" - читать интересную книгу автора

Бинты стискивают голову. Меня так основательно забинтовали поверх
каких-то примочек, что закрыли уши и правый глаз: не вижу, кто справа от
меня в палате; там тихо разговаривают, а слышится - журчит вода. Хочется
подползти, подставить голову под водяную струйку, чтобы не так саднило под
бинтами.
Левым глазом вижу дверь. Только что ушли Валтасар и Марфа. От их
суетливой заботливости, от вымученных улыбок я едва не разнюнился. Грустно
поразило: собранный Валтасар может быть таким жалко разбитым... Он долго,
как-то виновато объяснял, что мне необходимо сегодня выпить все молоко - он
специально искал козье, козу подоили при нем.
- Особые белки... первое средство для заживления ожогов... - он
беспомощно оглядывался на Марфу.
Она без конца поправляла мою подушку, подтыкала одеяло, выходила
сделать очередное замечание медсестре, колебалась - оставить меня в этом
отделении или забрать в свою клинику... Я мучительно ждал расспросов,
упреков... Когда они ушли, не тронув моей драмы, защемило сердце: как я
перед ними виноват! Как их мучаю!
Потом вдруг стало тревожно-тревожно, я завозился, силясь улечься
поудобнее, глаза прилипли к двери. Дверь открылась. Ярко-желтые волосы над
неумело накинутым белым халатом. Волосы цвета старого струганого дерева...
Эти несколько дней в больнице я затаенно мечтал о ее приходе, даже не
столько мечтал (это было бы слишком дерзко), сколько пытался скрывать от
себя, что мечтаю.
С полминуты она блуждала взглядом по палате, пока, наконец, повернула
голову в мою сторону. Лицо исказилось - ужаснули мои бинты. В глазах -
страдальческая жалость.
- Больно? Очень?
Порывисто села на табуретку у моей койки, обеими руками откидывала,
откидывала волосы с лица. А они опять на него падали.
Меня всего всколыхнуло от вины за ее расстроенность.
- Все в порядке! - попытался как мог бодрее выговорить: бинт прижимал
верхнюю губу. - Шрамы - украшение мужчины.
Шуткой не прозвучало. Попахивало пошлостью. Я захотел исправить, но
вышло еще хуже:
- Теперь я точно - красивое явление!
Взгляд ее дернулся, она привстала, отвела волосы с лица, склонилась ко
мне, осторожно дотронулась до моей шеи ниже бинтов... Поцеловала
ошеломляющим поцелуем.



18.



И вновь сменилось все в моей жизни...
Евсею удалось перебраться в Москву. Он знал, что в Сибири не так давно
открыт интернат для математически одаренных детей, и сумел добиться, чтобы
меня приняли туда.