"Игорь Гергенредер. Близнецы в мимолётности (Повесть)" - читать интересную книгу автора

- Лучше, когда женщина сама выбирает позу.
"Глубокая мысль!" - отреагировал я высокомерной усмешкой или, во всяком
случае, желанием, чтобы такой она оказалась. Сам я покамест знал только одну
женщину и в одной позе - совпавшей в точности с той, которую я чаще всего и
представлял. Ксюша Пантюшина, приведённая мною тайком от домашних в сарай,
без ужимок легла на матрац, глядя на меня с откровенным ожиданием
грехотворницы. Девушка училась у нас в техникуме, но оставила его, ей не
удавалось устроиться на подходящую работу, она не находила понимания у своих
родителей. Но всё это было бессильно ожесточить Ксюшу и не отражалось на
постоянстве, с каким она сочувствовала нашему брату в безжалостно
прижимающей нужде.
Ксюше была присуща оригинальность: если ей дарили подарок, она выражала
радость тем, что со смехом выдёргивала у парня пару волос из головы. Всех
нас она называла - в любой ситуации - только по фамилии. "Забавских, -
расслабленно произнесла мою, после того как я прошёл посвящение, - неплохо,
да? - полежав молча, добавила: - Мне ещё одно интересно... Снять их ты мне
помог - а надеть?" Когда я, не без ухмылки, конечно, но исполнил её желание,
она посмотрела на меня озадаченно. Девушка не была пресыщена галантностью
кавалеров.
Я представил её катающейся на лодке со Старковым. Вернее, мне очень
хотелось представить... Мы с Адом полёживаем на пляже, всё совершенно так,
как сейчас, но в плоскодонке - не Нинель! Ксюша Пантюшина вперила в Старкова
свой красноречивый взгляд, она поглаживает его по голове, запускает
проворные пальцы в волосы и вдруг выдёргивает несколько. Мне весело. О чём
бы я думал? Что говорил?.. Ах, не всё ли равно!
- Когда, - спросил я Ада, - ваш баркас будет готов?
Альбертыч, отмеченный славой умельца и рационализатора, трудился над тем,
что именовалось катером и иногда яхтой, но чаще - баркасом. Оказалось, он
почти готов, осталось только покрасить.
- Но я не могу. От краски такие пары - ими дышать очень вредно.
- А что отец?
- Ему ничего. Но он с этим химиком занят.
- У вас всегда кто-нибудь, с кем он занят, - сказал я, представив, как
можно было б пройти на новом баркасе мимо несчастной плоскодонки.
Ад вступился за отца:
- Мало ему от матери долбёжки: "У нас гнездо для них? сколько возиться?
будет конец этому приюту?" А он по бабам не ходит, зарплату приносит всю.
Недавно опять подал рацуху и премию получил.
Альбертыч, работавший слесарем на авторемонтном предприятии,
усовершенствовал механизм для откручивания гаек, намертво приросших к винту.
Ад объяснял мне устройство гайковёрта, тыкая выпрямленным пальцем в песок,
рисуя что-то, а я, думая, как ему показать мой интерес к теме, взглядывал на
другой берег; мне не было никакого дела до плоскодонки. Никакого! Старков
снял рубашку, а Нинель оставалась в блузке, остерегаясь солнечного ожога.
- И правда... - я постарался сосредоточиться, - когда резьба ржавчиной
схватится, гайку простым ключом не отвернёшь...
С этого, вспомнилось, Ад и начал о гайковёрте, пять минут разговора не
сдвинули меня с исходной точки. Спасая положение, я восхитился Альбертычем:
- Какие отличные у него рацухи! - и, спеша уйти от заминки, спросил: -
Химик беспокойный?