"Игорь Гергенредер. Близнецы в мимолётности (Повесть)" - читать интересную книгу автора

Скачок моей мысли породил недолгое молчание. Затем Ад сказал, как бы думая
вслух:
- Да нет, он не больно мешает. Только что может повеситься. Или вены себе
перерезать.
- Оставь! Человек играется, балдеет...
- Истерика. Перед смертью, бывает, ещё как балдеют! - заметил мой друг
авторитетно.
Рассказал: старый кореш Альбертыча - вместе служили на флоте - живёт в
одном городе с химиком, знает этого Славика хорошо. Тот не удержал "трос
карьеры", оказался "в трубе" и "тонет в разочаровании, как в стакане". Кореш
направил его к Альбертычу "для попытки развеяться".
- А что за разочарование? - спросил я. - Как у каскадёра, который женился
"не на том темпераменте"?
- Да нет, - возразил Ад, принимаясь объяснять. "Мне интересно и даже более
чем!" - сказал я себе и, не желая видеть лодку, сомкнул веки - почти...
Нинель увиделась в радужно искрящемся тумане. Сидела, немного запрокинув
голову в беленьком, из хлопчатки, кепи с целлулоидным козырьком. Старков
взбурлил веслом воду, выгоняя плоскодонку на середину озера.
Ад говорил о каскадёре. Разочарование у него было на почве отсталости:
из-за того, что техника отстаёт от науки. А из-за темперамента
разочарованной жены страдал джазист, живший у них позапрошлым летом.
- У Славика - на другой почве. Что он нужен лишь из-за своей головы, а
просто так никому не нужен.
- Все химики такие, - обобщил я, не входя в подробности и пренебрегая
слабостью моих знаний о химиках.
- Таксисты тоже прибацнутые, - заметил Ад. - Помнишь, у нас жил Сандро?
Не помня, я сказал "да". Старков развернул лодку, я думал - они
возвращаются, - но он перестал грести, захваченный беседой с Нинель. Она
решила теперь принять порцию солнечной ласки и освободилась от блузки.
- Сандро из Поти, таксист, из-за ревности поддавал, а батя ему под гитару
пел для успокоения: "Ах, Самара-городок, неспокойная я, неспокойная я,
успокой ты меня..." И Славику батя эту песню поёт.
- Неспокойная, - сказал я, - для успокоения!
Мне нестерпимо захотелось расхохотаться: ревность - ещё б чего! Ну о чём, о
чём они там болтают?! Я кинулся в воду, поплыл кролем и обогнул лодку,
обдавая их брызгами. Старков от брызг съёжился, как баба, крутнулся ко мне -
лодка накренилась.
- Крен! - закричал я. - Не видишь, гад, - кре-е-н!.. - и ещё брызганул.
Он нацелил в меня весло, лодка черпанула - Нинель привалилась к нему.
Бросив весло, он взял её в тесный обхват.
- Кре-е-ен!!! - я ухватил руками накренившийся борт и, выскакивая из воды,
налёг на него. Небо опрокинулось. В ощущении удара я был под водой и,
неплохой пловец и ныряльщик, едва не захлёбывался. Протянув руки к Нинель, я
подтолкнул её вверх, выплыл, выдохнул из себя стон, втянул в лёгкие воздух
и, поднырнув, принял её на спину. Мне удалось и самому высунуть из воды
голову:
- Спокойно, мы держимся! Всё нормально.
Перевернувшаяся лодка чернела смолёным днищем, Старков уцепился за неё:
- Сюда-аа!
Нинель толкнулась от меня и закинула руки на днище плоскодонки, которая