"Игорь Гергенредер. Близнецы в мимолётности (Повесть)" - читать интересную книгу автора

теперь стала чем-то вроде плота.
- Ну вот, - говорил я, - всё в порядке, работаем ногами к берегу...
потихоньку, зато с гарантией - больше переворачиваться некуда.
Спасатель на моторке Яков Палыч, заложив сногсшибательный вираж,
подлетал к нам. Между прочим, у него очки - минус девять, - и он чуть-чуть
не протаранил плававшее вверх дном корыто с нами заодно. В последний миг
круто свалил в сторону и, пока ретиво резал вокруг нас круги, мы вдоволь
нахлебались.
Потом он примчал нас к пляжу, и только я спрыгнул с моторки - Старков
приложил кулак к моей скуле. Всё видимое отскочило от меня, а на мою спину
словно наскочила горячая уплотнённость песка. Никак не получалось от него
оторваться, но, наконец, усилия привели к тому, что ноги ощутили опору. Я
шагнул к мельтешению лиц, среди которых притягивающим центром устойчиво
держалось лицо Старкова. Первый мой удар прошёл вскользь, второй
предотвратили курортные; пляжный народ облапил и моего противника. В
попытках прорваться к нему я не замечал, пока не опомнился, что
остервенело-плачуще грожу ему и сквернословлю. Меня толкали, тормошили,
держали за руки, тянули, спасатель Яков Палыч наступил на мою босую ногу
болотным сапогом и, не видя этого, сокрушённо отозвался обо мне:
- Крику от него сколько!
А казалось, кричат все вокруг, все до одного. И ещё стало
умопомрачительно страшно - встретиться взглядом с Нинель. Меня выпустили из
толкотни, я не поднимал глаз, но тотчас узнал стройную фигурку - мелькнуло
лицо с выражением какого-то незаслуженно обидного стыда. Сумев пренебречь
болью в отдавленной ступне, я пустился наутёк от происходящего. Обойти
кругом озера спортивным шагом - почему бы не примерить к себе это
упражнение? Напористо множу шаги в интересе: когда нахлынет усталость?
Полосу пляжа обрубала канава с переброшенной доской, покрытой подсохшей
грязью. Я устремился далее по вытоптанной в траве дорожке между кустами,
достиг леса - мечтая изнуриться до бездумья и бесчувствия. Когда я наступал
на сучок или сосновую шишку, отчаяние превозмогалось удовлетворением.
Кровавые следы доказывали моё право на убежище, лес помогал сжиться с
самоощущением мужественного ухода от погони.


8.


Опетлив озеро, я вышел к нашему дому со стороны огорода, перелез через
забор и был встречен возгласом младшей из моих сестёр, выглядывавшей из
окна:
- Ой, какой Валерка злой!
- Не трогайте меня! - постарался я выговорить без дрожи в голосе, с
угрозой, и потряс кулаками.
"Если б где-нибудь в лесу нашлось логово, вы бы меня не увидели", - думал
я, торопясь проскочить в сарай. Когда мне было лет десять, одиннадцать и
мною владел дух романов Фенимора Купера, сарай воображался хижиной в глуши
североамериканских лесов восемнадцатого века. Поддавшись на мои просьбы, дед
сколотил лавку на ножках-чурбанах с неснятой корой; истёртая овчина и старый
"кочковатый" матрац взяли на себя роль звериных шкур. Расположившись на этой