"Игорь Гергенредер. Страсти по Матфею (Рассказ)" - читать интересную книгу автора

- Проголодался ты у нас! Проголодался, миленький?..
- Нет-нет.
- Прости... - её жалко-расстроенный взгляд, почти плачущие глаза из-под
русой пряди. - Это я не тебе... - и движение головой за плечо - лишь одной
ей свойственное движение, которым она отбрасывает со лба прядь: - Коленька у
нас голодный, Коля наш проголодался. Скажи: забыли вы про меня, бедного, вот
я и воюю!
Быстрые тонкие пальцы крошат хлеб на расстеленную в углу газету;
голубь, чуть растопырив крылья, вытягивает шейку, она склоняется над тощей
птицей - что можно увидеть в этих оранжевых камушках?.. им её глаза,
наверно, представляются сияющими озёрами... Озёра и стеклянные камушки -
раздражение, раздражение от гнёта всей этой сумятицы. И пустота. Внутри и
вокруг. Хотя она рядом - женщина, кормящая птицу.
Изнуряющая пустота и смех - холодный, язвительный - по поводу убогой
кухоньки с голубем в углу...
- Когда они, наконец, оставят тебя в покое!..
Чуть не вздрагивая от раздирающего изнутри смеха, потирая лицо - оно
вот-вот искривится в усмешке, - уйти в комнату, спиной чувствуя её
моляще-жалостливый взгляд, не оборачиваясь, как бы в задумчивой
отрешённости, пройти по скудновато обставленной комнате - вдоль стены
громоздится покоробленный тёмного дерева комод с неровно выступающими
ящиками, пройти к окну, которое выходит на маленькую церковь с двумя
голубыми куполами.
- Я же, Мариночка, говорю - дело не в них, а (хе!) в голубе...
- Господи, как ты умеешь держаться! Какой ты у меня... ироничный!
Значит, сильный, я знаю, но не двужильный же... Такое напряжение выносить!..
И постоянно, постоянно...
Четвёртую зиму. Или меньше? Особенно, пожалуй, с начала этой зимы -
сейчас февраль, да, с начала этой зимы, когда она принесла замерзающую
птицу. А может, и нет... Эта квартира давно заставляет его напрягаться. И
когда он, с чашечкой кофе, слушает диски: стереосистема - единственная
дорогая вещь здесь. И когда слушает её игру на чиненном-перечиненном
пианино - конечно, Бах, Стравинский. И когда тепло постели, казалось бы,
должно лишь, усыпляя, баюкать... Всегда, всегда в этом уютном тесном
пространстве тревога как бы понукает его бежать. Бежать, задыхаясь.
И, поёживаясь, он водит взглядом по комоду, должно быть, невероятно
тяжёлому, взгляд, скользнув чуть выше, упирается в полку с вертикально
поставленными пластинками - джаз, романсы, классики. Бах - "Страсти по
Матфею". Он безошибочно узнаёт эту пластинку - третью слева в ряду.


* * *


...В магазине "Мелодия" четыре зимы назад. В шестом часу вечера.
Несколько покупателей у прилавков. Вкрадчиво постанывающий голос певицы из
динамика. Сумерки и поблескивающий обледенелый тротуар за стеклянной дверью.
И лёгкая женская фигурка. И он, моложавый, среднего роста мужчина в
ботинках на высоком каблуке - быть повыше никогда не мешает - мужчина,
носящий визитные карточки в нагрудном кармане.