"Игорь Гергенредер. Гримаска под пиковую точку (Рассказ)" - читать интересную книгу автора

в холеных пальцах. От её присутствия - ощущение жарко натопленной бани.
- А моё кредо - балдеть, - вдруг произносит Анатолий, блуждая взглядом
над головами сотрапезников.
- Балдей на здоровье! Заслужил! - одобрил Касопов. И Алине: - Мой
снабженец, движитель стройки!
- Гляжу на дерево - балдею...
- Потому что сам дерево! - со злостью бросила Антонида.
- Нет возражений, по древесному гороскопу я липа - дерево очень мягкое,
а под сенью его с удовольствием находят приют...
Хозяин берёт чашу:
- Други, не будем, а? Давайте лучше всем подолью. А может, пивца?
Петроний!
- Далмат Олегович, - громкий шёпот Никандрыча, - вас к телефону!
Товарищ Долгих...
Касопов исчез в доме, через пять минут появился переодетым.
- Увы, воскресенье для меня отменяется. Петроний, Юрий Порфирьевич,
занимайте гостей! Аленький, в машину, одну я тебя не оставлю... Ну, кайфуйте
без меня, други.


* * *


Он мягко ведёт "жигули" по грунтовке среди ивняка, ветерок:
постукивание налетающих жуков о ветровое стекло, скрежет ветвей по корпусу,
песок сменяется лужами, при встряске она наталкивается плечом на его
мускулистое плечо.
- Ну, а настоящий-то муж, - он не отрывает глаз от глубокой колеи, -
взаправду не кинется искать?
- Вы из боязни пошлости не женились, а я из боязи пошлости не вышла
замуж.
- Если я назову нас родственными душами, вы сочтёте это пошлостью.
Впервые в жизни... я не знаю, что сказать... - он улыбается непосредственной
улыбкой мальчишки, она чувствует, как внутреннее напряжение спадает. -
Извините меня.
- Да будет вам извиняться... - когда-то она баловалась сигаретами и
теперь ощутила потребность закурить. - Совершенно банальная, вернее,
пользуясь вашей терминологией, пошлая история - затяжная дружба. Чуть не с
отрочества. Милый, обаятельный мальчик - и в тридцать три всё тот же
мальчик: петушиный хохолок, вздёрнутый носик, игривые глазки... Вечный
мальчик. И вечно в чьих-то объятиях.
- Но по-прежнему дорог?
- Нет.
- Давно?
- Недавно.
- Представьте, я не вижу в этой истории пошлости. И, знаете, какая
мысль мне пришла?
- Не знаю.
- А вот и ваш Табунский. Так где земное пристанище речной нимфы?
Заросшие травой дворы, пространные, как поля, колхозные огороды,