"Игорь Гергенредер. Победаст, он же Смердячок" - читать интересную книгу автора

раздвигались. Характерные картинки войны на Кавказе даны в произведениях
Льва Толстого, ее участника:
"Аул уже был занят нашими войсками, и ни одной неприятельской души не
оставалось в нем, когда генерал со свитою, в которую вмешался и я, подъехал
к нему.
Длинные чистые сакли с плоскими земляными крышами и красивыми трубами
были расположены по неровным каменистым буграм (...)
Через минуту драгуны, казаки, пехотинцы с видимой радостью рассыпались
по кривым переулкам, и пустой аул мгновенно оживился. Там рушится кровля,
стучит топор по крепкому дереву и выламывают дощатую дверь; тут загораются
стог сена, забор, сакля, и густой дым столбом подымается по ясному воздуху.
Вот казак тащит куль муки и ковер; солдат с радостным лицом выносит из сакли
жестяной таз и какую-то тряпку; другой, расставив руки, старается поймать
двух кур, которые с кудахтаньем бьются около забора; третий..." Однако
довольно. Не мешает, впрочем, отметить еще подробность: поручик "с
торжествующим видом вышел из одной сакли; вслед за ним двое солдат вели
связанного старого татарина" (В то время русские иногда называли татарами и
чеченцев. Прим. мое - И.Г.). Старик, у которого нет не только зубов, но и
ресниц, "был так хил, что туго стянутые за сгорбленной спиной костлявые руки
его, казалось, едва держались в плечах, и кривые босые ноги насилу
передвигались". Но никакого снисхождения немощь не вызвала, его увезли, даже
не освободив от веревок: "старик, без шапки, со связанными руками, трясся за
седлом линейного казака и с тем же бесстрастным выражением смотрел вокруг
себя. Он был необходим для размена пленных".
Русские знали, что горцы, чтобы вызволить своего старца, не пожалеют
отдать молодых здоровых пленников.
Я привел выдержки из рассказа "Набег". В других произведениях Толстого
сказано, каким бизнесом занималось русское войско: тела убитых кавказцев
продавались их родственникам. В рассказе "Рубка леса" читаем: "казаки,
слышно было, сделали славную атаку и взяли три татарских тела". Другое
достижение: "вырубили леса версты на три и очистили место так, что его
узнать нельзя было: вместо прежде видневшейся сплошной опушки леса
открывалась огромная поляна, покрытая дымящимися кострами".
Как далеко еще было до понятия "тактика выжженной земли". И до понятия
"военный преступник". Росла слава покорителя Кавказа Ермолова. Юрий Тынянов
пишет о нем в романе "Смерть Вазир-Мухтара": "У Ермолова не было ни одной
победы, и он был великий полководец". Как же так? Немыслимо, чтобы обошлось
без заслуг. Чем-то же ведь он отличился. Что еще о нем в книге? Тифлис.
Способ казней при генерале Ермолове. "Повесили муллу в виду всего города за
ноги. Сей был оставлен для позорища народу. Полагая, что казним за
разноверие, обещался есть свинину. К концу полудня лишился зрения и,
раскачавшись, ухватился руками за перекладину, сел на оную. Был стащен. По
докладу генералу Ермолову был повешен наконец за горло".
Не напоминает это о чем-то? О рассказах про убийство детей в назидание
побежденным? "Бессмысленная жестокость", - принято говорить, но для тех, кто
к ней расположен, смысл и понятен, и дорог. Голод самоутверждения, который
утоляют, топча беспомощных и притом слыша в сердце имя державы, владеет как
генералами, так и массой людей маленьких: вроде тех, что сопровождают обоз в
повести Чехова "Степь". Жизнь их тяжела, но не все они замучены ею и смирны.
"Один из подводчиков (...) побежал в сторону и стал хлестать кнутом по