"Юрий Герман. Подполковник медицинской службы" - читать интересную книгу автора

перебивайте! И вот ваш папенька, почтенный доктор из Курска, советует сыну
-- иди на медицинский. Иди, перемучайся четыре года, я посадил садик, ты
будешь собирать с него плоды, так? Ты войдешь в дело. Был такой разговор? А?
Я вижу по вашему лицу, что был. Но только ваш папа запоздал, и вы этого не
заметили и погубили к черту свою жизнь. Боже сохрани, доктор Баркан, я не
хочу сказать этим, что вы вообще плохой человек или неважный работник. Но
только ваша нынешняя специальность не дала вам возможности вылупиться из
скорлупы, понимаете? Строй вы мосты - может быть, вы бы отлично их строили,
во все ваши скрытые силы. Или пищевая промышленность, или резолюции на
бумаге-- оплатить, отказать, выдать двести тонн. Может быть, лучше вас никто
бы этого не сделал. Я не знаю. Но зато я твердо знаю, что тут, у меня, на
войне, где люди отдают все, что имеют, и даже больше того, что имеют, вот
здесь, в госпитале, вы чего-то не понимаете. Я говорю вам не как ваш
начальник, я говорю вам не потому, что делаю вам выговор, я говорю вам не
потому, что у меня плохой характер, хотя за последнее время, правда, я стал
несколько раздражителен, я говорю с вами потому, что должен вам все сказать
начистоту, иначе мне трудно с вами работать. Доктор Баркан, наша
специальность очень трудна, и надо потерять что-то внутри себя, чтобы
заниматься ею и не
понимать всего этого. Послушайте, мне неудобно говорить вам такие вещи,
но вот, например,
сегодня вы смотрели раненого - левая стопа, я не помню, как его
фамилия, вы сбросили
с него одеяло. Кругом стояли Варварушкина, и Анжелика, и санитарки.
Зачем вы
сбросили с него одеяло? Ведь он не только раненый, он молодой офицер,
ему неловко, нельзя
же не понимать таких вещей!
- А как его фамилия? - спросил Баркан.
- Это все равно,--сказал Левин.
- Hет, я просто к тому, - сказал Баркан, - что, толкуя о людях,
надобно знать их
фамилии. Вот вы делаете мне выговор, а сами не знаете толком ни одной
фамилии.
- Я не делаю вам выговор, - с тоскою ответил Александр Маркович, - я
же пытаюсь договориться с вами, как человек с человеком. Или разговоры могут
быть только приятные?
Ведь бывают же и суровые разговоры, жестокие. Ну, а что касается до
фамилии, то это мое несчастье. Как-то нашелся уже один молодой человек - он
пропечатал меня в стенной газете за нечуткость,
он считал, как и вы впрочем, что самое главное - это фамилия. Называть
по имени-отчеству --
и спокойно спать в свое дежурство. Так вы считаете? Но у меня плохая
память на фамилии, на
даты, я не помню день своего рождения, так что из этого? Что мне
делать? Переменить
специальность? Пойти опять в ученики к сапожнику, как пятьдесят лет
тому назад? Вы это мне советуете? Но ведь наша специальность состоит не
только из того, чтобы знать имя и отчество...
- Судя по вашему монологу, именно из этого, - сказал Баркан. --