"Кэндис Герн. Ярмарка невест " - читать интересную книгу автора

Все-таки он хорошо рассмотрел женщину - муж называл ее Верити, когда
стоял напротив нее у подножия старого рыночного помоста. У нее были огромные
карие глаза, расширившиеся от мрачных предчувствий, на неестественно бледном
лице. Несмотря на то что Верити старалась казаться высокой, она была немного
ниже среднего роста, ее макушка доставала Джеймсу как раз до подбородка.
Женщина дрожала так, будто ее только что вытащили из ледяной воды. Джеймс не
мог не отдать ей дань уважения за те усилия, которые ей понадобились, чтобы
совладать с этой дрожью. Верити пыталась справиться с дрожью молча, накрепко
вцепившись в скобу.
Если бы она взглянула на него... Если бы хоть что-нибудь сказала...
Джеймсу пришло в голову, что он еще не слышал ее голоса. За время всей
безобразной процедуры женщина не произнесла ни единого слова. Ни своему
мужу. Ни Джади Моуди. Ни, конечно же, ему, Джеймсу.
Пока карета громыхала и подпрыгивала на гранитных булыжниках главной
дороги Ганнислоу, Джеймс гадал, какой же у незнакомки голос. Он надеялся
определить по нему, откуда она родом. Моуди назвал женщину чужеземкой, но
это означало только то, что она была не из Корнуолла.
Джеймс смотрел в окно на приземистые, стоящие близко друг к другу
гранитные дома, выстроившиеся вдоль узкой дороги, и думал, насколько унылой
и бесцветной должна показаться постороннему эта часть Корнуолла.
Непонятно почему продолжительное молчание незнакомки стало его
раздражать. Джеймс был уверен, что она не заговорит и не признает каким-либо
другим путем его или ситуацию, в которой они оказались, пока это не станет
совершенно необходимо. Она была вся закутана в оболочку неистовой гордости,
которая дала ей возможность пережить спектакль в Ганнислоу. Разрывать эту
оболочку она пока не собиралась.
В любое другое время он бы восхищался такой силой характера, но сейчас
был не настроен на такую чепуху. Ее самообладание, адское чувство
собственного достоинства начали действовать ему на нервы. Она представляла
собой огромное неудобство для него, ненужную и тяжелую ответственность, и он
сам себя проклинал за то, что взвалил ее на свои плечи.
Ганнислоу остался позади. Экипаж выехал на грязную дорогу с глубоко
выбитой колеей. Внутри кареты продолжала висеть неловкая тишина, прерываемая
дребезжанием окон и визгом колесных спиц.
Джеймс раздраженно спрашивал себя, стоит ли прерывать молчание. Почему
он должен делать усилия, если она усложняет ему жизнь? Кроме того, она -
Джеймс помнил, что ее зовут Верити, - была явно напугана. То, как свирепо
она вцепилась в кожаный ремень, показывало, насколько она боится.
Конечно, она его боится. Проклятые дураки в Ганнислоу об этом
позаботились. Она слышала их злобный шепот и лицемерное сочувствие - от тех
же людей, которые готовы были швырнуть ее Уиллу Сайксу. Но кузнец был всего
лишь большим и грязным, а по существу же он совершенно безобидный. Эти
людишки считали Джеймса худшим из чудовищ, если думали, что он способен
замыслить против нее какое-то зло.
Но самым страшным было то, что они, возможно, были правы...
Взгляд Джеймса блуждал, по проплывающему мимо пейзажу. Проклятие! Надо
было сказать кучеру, чтобы ехал более длинной южной дорогой на Пендурган,
вдоль покрытых буйной растительностью берегов реки. Эта же дорога шла прямо
через один из самых неприятных участков - Бодмин-Мур. Она, наверное, думает,
что ее везут в какое-то логово дьявола.