"Лайан Герн. Через соловьиный этаж " - читать интересную книгу автора

и крикнула вслед:
- Удачи, юный господин! Счастливого пути! Не забывайте о нас!
Я высказал сожаление, что мы не остаемся еще на одну ночь. Это
рассмешило господина Отори, который, дразня меня, сказал, что ему придется
оберегать меня от девушек, когда мы прибудем в Хаги. Вряд ли он спал прошлой
ночью, однако бодрость духа была на лицо. Господин шагал вперед энергичней,
чем обычно. Я думал, мы направимся в Ямагату по проселочной дороге, а мы
пошли через город, вдоль речушки, а потом уже широкой реки, что текла
параллельно тракту. Меж валунов, где река ускорялась на тонком перешейке, мы
перешли ее вброд и стали опять подниматься в гору.
Мы захватили с собой еду из гостиницы на весь день, зная, что, оставив
позади мелкие деревушки, не встретишь ни души. Преодолев крутой подъем по
узкой пустынной тропинке, мы наконец достигли вершины и остановились на
привал. Вечерело, солнце отбрасывало длинные тени на равнину внизу. А за
ней, на востоке, хребет за хребтом лежали горы, переходя из цвета индиго в
стальной серый.
- Именно там находится столица, - проговорил господин Отори, заметив
мой долгий взгляд.
Я подумал, он имеет в виду Инуяму, и откровенно удивился. Тогда
господин пояснил:
- Нет, настоящая столица, столица всей страны, где живет император. Она
дальше самого отдаленного горного хребта. Инуяма остался на юго-востоке, -
показал он в направлении, откуда мы пришли. - Лишь потому, что мы так далеко
от столицы, а император слишком слаб, военные вожди, такие, как Йода,
творят, что им угодно. - Его настроение вновь омрачилось. - А под нами -
место самого тяжкого поражения Отори, где был убит мой отец. Егахара. Ногучи
предали Отори и перешли на сторону Йоды. Погибло более десяти тысяч. -
Взглянув на меня, господин Отори продолжил: - Я знаю, что чувствует человек,
когда видит, как нещадно режут близких ему людей. Я был почти твоего
возраста.
Я смотрел на пустую равнину и пытался представить, как кровь десяти
тысяч людей впитывается в землю Егахары. В туманной дымке отражается
заходящее красное солнце, словно вытягивающее сок погибших. Над равниной
кружат скорбно кричащие коршуны.
- Я не захотел идти в Ямагату, - сказал господин Отори, когда мы начали
спускаться вниз по тропе, - оттого, что меня там хорошо знают. Есть и другие
причины, когда-нибудь я поведаю тебе о них. Из этого вытекает, что нам
сегодня придется спать под открытым небом, подушкой тебе послужит трава,
потому что поблизости нет города, в котором мы могли бы остановиться. Мы
пересечем границу феода в месте, известном только мне, и тогда будем уже на
территории Отори, вне досягаемости Садаму.
Мне не хотелось ночевать на пустой равнине. Я боялся десяти тысяч духов
и великанов-людоедов, обитающих в лесу вокруг нее. Переливы ручья казались
мне голосом души воды, и каждый раз, когда лаяла лиса или ухала сова, я
просыпался с колотящимся сердцем. Сама земля дрожала и трепетала от ужаса,
заставляя шелестеть деревья и выплевывая из себя камни где-то вдалеке. Мне
казалось, что я слышу голоса мертвых, взывающих о мести. Попытавшись
молиться, я почувствовал лишь безмерную пустоту. Тайный бог, которому
поклоняются Потаенные, ушел в прошлое вместе с моей семьей. Без родных я не
мог обращаться к нему.