"Лайан Герн. Через соловьиный этаж " - читать интересную книгу автора

ее за раздумья, хотя многие знали, что она умнее других. Именно поэтому
девушке нередко доставались пощечины и тумаки.
С детской преданностью она хранила ускользающие воспоминания о доме,
где росла до семи лет. Каэдэ не видела ни матери, ни младшей сестры с того
дня, как отец отдал ее во дворец. С тех пор он трижды приезжал и только
расстраивался, видя, что она воспитывается со слугами, а не с детьми Ногучи,
что было бы более естественно для дочери воина. Отец едва стерпел унижение,
но не имел права выразить свое негодование. Каэдэ, не по возрасту
наблюдательная, заметила гнев в его глазах. Два первых раза им разрешили
поговорить несколько минут наедине. Девочка запомнила, как отец держит ее за
плечи и говорит серьезным голосом: "Как жаль, что ты не родилась мальчиком!"
В третий раз ему позволили лишь взглянуть на нее. Больше он не приезжал, и
никаких вестей из дома девочка не получала.
Она прекрасно понимала отца. Держа уши востро, а глаза широко
раскрытыми, Каэдэ вовлекла нескольких сочувствующих ей людей во внешне
невинный разговор и к двенадцати годам познала свое положение: заложница,
пешка в борьбе между кланами. Ее жизнь ничего не стоила для господ, в чьей
власти находилась девушка, разве что она скрепляла силу их договора. Отец
Каэдэ - господин стратегически важного домена Ширакава, мать тесными узами
связана с Маруямой. Поскольку у отца нет сыновей, он примет наследником
того, кто женится на Каэдэ. Ногучи, обладая девушкой, располагали верным
союзником, который когда-нибудь передаст им земли.
Ее давно перестали тревожить такие чувства, как одиночество, страх,
тоска по дому. Их затмило осознание, что Ногучи не считаются с ней даже как
с заложницей. Каэдэ терпеть не могла, когда девочки дразнили ее за
неуклюжесть, за то, что она левша. Она не переносила вонь из караульни у
ворот, ненавидела крутые ступени, по которым трудно подниматься, когда
несешь что-то тяжелое.., а носить тяжести ей приходилось часто: чаши с
холодной водой, чайники с кипятком, еду для вечно голодных мужчин, которые
до отказа набивали животы, вещи, которые они забывали или ленились принести
сами. Каэдэ ненавидела сам замок, тяжеловесные камни фундамента, темную
тягость верхних комнат, где изогнутые балки, вторя ее настроению, словно
стремились вырваться из тесноты, искажавшей их, и вернуться в свой лес.
А мужчины... Как же она презирала мужчин! Чем старше становилась Каэдэ,
тем больше они домогались ее. Служанки соперничали, пытаясь привлечь их
внимание. Они льстили мужчинам, были чрезмерно нежны, напускали детскую
невинность, прикидывались глупенькими, чтобы добиться защиты и расположения
какого-нибудь солдата. Каэдэ не винила их за это - она пришла к выводу, что
женщины имеют право пользоваться любым доступным им оружием в битве под
названием жизнь - но сама до такого не опускалась. Не могла. Она понимала,
что единственная возможность покинуть замок - выйти замуж за кого-нибудь из
своего сословия, и если она этого не добьется, то может считать себя
пропавшей.
Каэдэ знала, что не должна терпеть такое положение вещей. Нужно пойти к
кому-то и пожаловаться. Безусловно, о том, чтобы подойти к господину Ногучи,
и речи быть не может. А что, если попросить разрешения поговорить с
госпожой? Хотя и к ней нет доступа. По правде говоря, обратиться не к кому.
Придется защищать себя самой. Но ведь мужчины такие сильные. Каэдэ была
высокой для девочки - слишком высокой, как со злостью замечали другие
девушки - и не слабой: об этом позаботился тяжелый труд; тем не менее