"Лайан Герн. Через соловьиный этаж " - читать интересную книгу автора

в рубаху - маленькие белые, тонкие, как нити, и темно-рыжие, похожие на
веер, - я думал о том, как обрадуется мать и смягчится отчим. Я почти
чувствовал вкус грибов на языке. Пробегая меж бамбука на рисовое поле, где
уже цвели красные осенние лилии, я уловил запах кушанья, подгорающего на
огне.
Собаки в деревне лаяли, как обычно на закате. Запах усиливался и
становился едким. Тогда я еще не испугался, но от дурного предчувствия
быстрей забилось сердце. Меня ждал пожар.
Пожары часто разгорались в нашей деревне: почти все, чем мы владели,
было сделано из дерева или соломы. Однако на сей раз не слышны были ни
крики, ни грохот передаваемых из рук в руки ведер; не доносились ни
причитания, ни проклятия. Цикады не умолкали, на заливном рисовом поле
квакали лягушки. Где-то вдалеке, в горах, гремел гром. Воздух стал тяжелым и
влажным.
По лицу моему струился пот, охлаждал лоб. Перепрыгнув через канаву
последнего поля-террасы, я устремил взор в сторону дома.
Дом исчез.
Я подошел ближе. Языки пламени долизывали черные балки, нигде не было
видно ни матери, ни сестер. Я попытался позвать их, но язык во рту распух,
дым душил меня, глаза слезились. Вся деревня пылала в огне, но где же люди?
Наконец раздался крик.
Он доносился со стороны часовни, вокруг которой располагалось
большинство домов. Что-то вроде воя собаки, мечущейся от боли, но в нем
можно было разобрать человеческие слова. Я, кажется, узнал молитвы
Потаенных, и волосы мои встали дыбом. Крадясь, словно привидение, меж
горящих домов, я шел на этот зов.
Деревня опустела. Невероятно, куда все могли исчезнуть? Я убеждал себя,
что они убежали: мать забрала сестер под покров леса. Я пойду и найду их,
только сначала посмотрю, кто там кричит. Выйдя на широкую улицу, я увидел
двух мужчин, лежащих на земле. Начинал накрапывать легкий вечерний дождь, а
они, судя по выражению лиц, сами недоумевали, почему разлеглись на дороге
под усиливающейся моросью. Им больше никогда не подняться, и уже неважно,
что промокнет одежда.
Одним из мужчин был мой отчим.
В то мгновение мир изменился для меня. Нечто вроде дымки возникло перед
глазами, а когда она развеялась, ничто уже не казалось реальным. Я перешел в
иное мироздание: в то, что существует параллельно с нашим, в то, которое
видится нам во сне. На отчиме была лучшая его одежда. Ткань цвета индиго
потемнела от дождя и крови. Как жаль, что она испортилась, он так гордился
ею.
Я прошел мимо тел, потом через ворота к часовне. Дождь холодил лицо.
Крик резко оборвался.
Внутри находились незнакомые мне люди. Казалось, они выполняли какой-то
ритуал. На головах их были повязки; сняв куртки, мужчины обнажили блестящие
от пота и дождя руки. Незнакомцы тяжело дышали и кряхтели, сверкая белыми
зубами, словно убивать - такой же тяжелый труд, как сбор урожая риса.
Из чана, где омывают руки и лицо, чтобы очиститься перед входом в
часовню, капала вода. Еще до того, как мир изменился, кто-то, видимо, зажег
ладан в большом котле. Он догорал, развеиваясь по двору, заглушая горький
запах крови и смерти.