"Лайан Герн. Сияние луны" - читать интересную книгу автора

вещах, привитых с детства. Я это редко кому говорю. Любой из Племени
отличается послушанием.
- Если бы Такео вырос в Племени, он бы тоже знал, что это такое, -
размышляла Шизука вслух. - Он ненавидит, когда ему говорят, что делать, не
терпит никаких ограничений. И как поступают Кикуты? Дают ему в напарники
Акио как двухлетнему ребенку. Они сами виноваты в его отступничестве. Шигеру
с самого начала знал, как с ним обращаться. Он добился преданности. Такео
ради него был готов на что угодно.
"Как и мы все", - подумала она и тотчас прогнала эту мысль. Шизука
хранила много секретов о господине Шигеру, которые известны только мертвым,
и боялась, что Кондо может о чем-то догадаться.
- Поступки Такео заслуживают похвалы, - отметил он, - если верить всем
слухам о нем.
- Ты впечатлен, Кондо? Мне казалось, тебя ничто не удивит!
- Храбрость восхищает всех, - ответил он. - Я, как и Такео, разных
кровей, племенных и клановых. Племя растило меня до двенадцати лет, а затем
я стал якобы воином, а на самом деле шпионом. Поэтому мне понятен душевный
конфликт, который он переживает.
Некоторое время они шли молча, и вдруг Кондо добавил:
- Ты ведь знаешь, как нравишься мне.
Кондо вел себя непринужденно, открыто заявил о своих чувствах. Шизука
ясно ощущала его желание. Раньше ей было жаль Кондо, а теперь она не могла
противиться ему. Будучи любовницей Араи и служанкой Каэдэ, она обладала
высоким статусом, дававшим ей защиту. Ныне не осталось ничего, кроме
собственных талантов и человека, который спас ей жизнь и может стать хорошим
мужем. Не было причин не переспать с ним, поэтому когда около полудня они
остановились поесть, Шизука последовала за Кондо в тень деревьев. В воздухе
стоял аромат сосновых иголок и кедра, грело солнце, обдувал ветерок. Вдалеке
приглушенно шумел водопад. Кругом просыпалась новая жизнь. Кондо оказался не
так плох, как она опасалась, хотя довольно груб и быстр по сравнению с
Ишидой.
"Если так решила судьба, то надо извлекать максимум пользы, - подумала
Шизука и тотчас засомневалась: - Что же со мной? Неужели я нежданно
постарела? Год назад я бы отшила такого, как Кондо, без колебаний, но год
назад я считала, что по-прежнему принадлежу Араи. С тех пор столько воды
утекло, столько интриг сплели, столько людей ушло: погибли Шигеру и Наоми, а
я была вынуждена притворяться холодной, будто мне все равно; не могла
выплакаться даже, когда отец моих детей повелел убить их; не имела права
показать испуг, когда Каэдэ лежала при смерти..."
Шизуку не первый раз мучило вынужденное притворство, жестокость,
безжалостность. Сердце сжималось при воспоминании о Шигеру, который хотел
мира и справедливости, при мысли об Ишиде, враче, ненавидевшем убийства. "Я
уже стара, - убеждала себя Шизука. - В следующем году мне стукнет тридцать".
Защипало глаза, и она поняла, что вот-вот расплачется. Слезы побежали
по щекам, и Кондо, неправильно поняв их, прижал ее еще ближе. Они стекали
ему на грудь и скапливались озерцом на багрово-коричневых татуировках.
Потом Шизука встала и пошла к водопаду. Окунув платок в ледяную воду,
вытерла лицо, напилась. Лес вокруг молчал, только квакали лягушки и голосили
первые цикады. Холодало. Надо поспешить, чтобы добраться до деревни до
сумерек.