"Лайан Герн. Сияние луны" - читать интересную книгу автора

сну. У одной из дверей залаяла собака и кинулась им навстречу, но ее
окликнула хозяйка, поприветствовала их.
В густой роще вокруг святыни ухали совы, Шизука уловила писк летучих
мышей.
- До сих пор все слышишь? - спросила бабушка, всматриваясь в
мелькнувшие тени. - А я едва вижу! Это в тебе кровь Кикут.
- У меня самый обыкновенный слух, - возразила Шизука. - Как ни жаль.
Через чащу бежал ручей, вдоль берега маячили светлячки. Вскоре
показались ворота, ярко-красные в тусклом свете. Пройдя под ними, женщины
омыли руки и сполоснули рты у источника, выложенного иссиня-голубым камнем.
Сверху его покой хранил кованый дракон. Родниковая вода была ледяной и
чистой.
Перед храмом горели лампы, однако вокруг не было ни души. Старуха
положила приношения на деревянный пьедестал перед статуей Хачимана, бога
войны. Затем дважды поклонилась, три раза хлопнула в ладоши и проделала этот
ритуал трижды. Шизука повторяла за ней и молилась, прося защиты не для себя
и своей семьи, а для Каэдэ и Такео в войнах, которые их неминуемо поглотят.
Ей было стыдно. К счастью, ее мыслей никому не прочесть, кроме бога.
Бабушка стояла, глядя вверх. Лицо казалось столь же древним, как у
резной статуи, и исполненным неземного могущества. Шизука чувствовала ее
силу и непреклонность, испытывала любовь и почитание. Хорошо вернуться
домой. Старики хранят мудрость несметных поколений, и что-то должно
передаться ей.
Они стояли недвижно, затем послышался шорох, скользнула дверь, на
веранде раздались шаги. К ним вышел хранитель храма в ночной одежде.
- Не ожидал столь позднего визита, - кивнул он. - Заходите, выпейте с
нами чашечку чая.
- Вернулась моя внучка.
- А, Шизука! Сколько времени прошло. Добро пожаловать домой.
Они приняли приглашение и непринужденно обсудили со священником и его
женой последние вести в деревне. Затем бабушка сказала:
- Кенжи уже готов принять тебя. Не будем заставлять его ждать.
В домах погасили свет. В это время года рано ложатся и встают на
рассвете, чтобы готовить поля к посеву. Шизуке вспомнились дни, проведенные
по голень в рисовых полях, когда она еще девушкой втыкала в землю саженцы,
отдавая им свою молодость и плодородие. На берегу взрослые женщины пели
традиционные песни. Вышла ли она из того возраста, чтобы заняться весенним
посевом?
Выйдя замуж за Кондо, сможет ли Шизука родить ребенка?
Когда они вернулись, сестры убирали кухню и мыли посуду. Таку сидел на
излюбленной ступеньке матери с закрытыми глазами и клевал носом.
- У него для тебя послание, - рассмеялась Мияби. - Хочет передать
лично!
Шизука опустилась рядом и погладила сына по щеке.
- Посланцам нельзя засыпать на ходу, - дразнила она.
- Дядя Кенжи готов к беседе с тобой, - деловито произнес Таку и
испортил весь эффект широким зевком. - Он в зале с дедушкой, а все остальные
уже в постели.
- Где и тебе следует быть.
Шизука подняла сына за руки, крепко обняла, и он уткнулся носом меж ее