"Рудольф Гесс. Комендант Освенцима. Автобиографические записки " - читать интересную книгу автора

для двойственности его жизнеописания, почти во всей своей полноте
сохранившего нацистское сознание и свойственный ему лексикон.
Записки Гесса содержат удивительно откровенные разоблачения, но они ни
в коем случае не свидетельствуют о раскаянии. Хотя их сочинитель уверяет,
что признал уничтожение евреев преступлением, десятки фрагментов
автобиографии доказывают, что за этим признанием ничего не стоит. В целом
апатичная деловитость его автобиографии в принципе исключает подлинную
депрессию[16]. Впрочем, в этом случае Гесс просто обнажает свой образ
мелкобуржуазного лицемера, способного на все, чтобы выкрутиться из пакостной
ситуации. В том же духе выдержано описание добровольческого корпуса и
убийства, где подлинные события также приукрашены и подогнаны к образу
самоотверженного Гесса.
Праведнический пафос, которым пронизаны записки Гесса, и который может
смутить некритически настроенного читателя, не имеет под собой твердой
основы.
В то же время неоспоримые факты из автобиографии Гесса делают ее
довольно содержательной. Они иллюстрируют нечто большее, чем отдельно взятую
жизнь. Даже ее сугубо внешние моменты весьма характерны для биографий целой
группы немцев из поколения Гесса. От участия юного добровольца в Первой
мировой войне - к службе в добровольческом корпусе и в соединениях
послевоенного времени, или, позднее, переход из движения сельских поселений
"Артаманен" в СС - здесь не так уж много случайностей личной жизни, здесь о
себе документально заявляет тенденция развития эпохи. И хотя Гесс считает
себя индивидуалистом, одиночкой, тем более симптоматично, что он прошел этот
путь. Показательно в этой связи также признание Гесса в том, что он всегда
хорошо чувствовал себя среди сослуживцев. Гесс явно не понимает, что
известный вид самоуглубленного индивидуализма представляет собой как раз
массовое заболевание, что его "внутренняя жизнь", его погружения в любовь к
животным, описанные в автобиографии - не что иное, как уход от общения с
людьми, компенсация невозможности человека установить связь с другим
человеком. Совершенно очевидно, что и абсолютизация мужской дружбы также
выполняет в случае Гесса компенсационную функцию. Корпоративное
товарищество, даже с учетом его позитивных сторон, основано все же не на
личных свойствах индивидов. Его создает сама по себе ситуация группы, сама
принадлежность к ней, которая четко и безразлично делает "товарищем" каждого
участника, несмотря на его индивидуальные особенности. Такое товарищество
авторитарно, оно основано не на совокупности личных качеств и их взаимном
дополнении, - напротив, это принудительная дружба, "дружба невзирая на
лица". Гесс бежал из семьи и мира штатских с присущей этому миру
ответственностью индивида перед индивидами - и принадлежность к любому
сообществу мужчин, будь то воинская часть, добровольческий корпус или СС,
стала для него формой существования. И здесь также дает о себе знать нечто
большее, чем личная судьба. Гесс может жить лишь в мире "долга" и
иерархических отношений. Здесь его поле деятельности, здесь он хорошо
ориентируется и оказывается пригодным. И разница между фронтовым
подразделением, добровольческим корпусом, тюрьмой и, наконец, "орденом" СС
оказывается здесь лишь формальной разницей. Гесс равно исполнителен и как
солдат в окопе Палестинского фронта, и как заключенный Бранденбургской
тюрьмы, а позднее - как блокфюрер и комендант концентрационного лагеря. Он -
всегда безотказный исполнительный орган какой-нибудь власти.