"Герман Гессе. Детство волшебника" - читать интересную книгу автора

временами подражал отцу восхищенно и рьяно, чересчур рьяно, хотя знал, что
мои корни глубже погружены в материнскую почву, в темноглазое, в
таинственное. Моя мать была полна музыкой, мой отец - нет, и петь он не
умел.
Рядом со мной подрастали сестры и двое старших братьев, уже большие
мальчики, предмет зависти и почитания. Вокруг нас лежал маленький городок,
старый, сгорбленный, вокруг него возвышались строго и немного сумрачно
поросшие лесом горы, а в середине текла прекрасная река, дававшая извивы,
словно колебавшаяся, куда ей течь, и все это я любил и называл родиной; и в
лесу, и в реке я досконально знал почву и растения, камни и ямы, птиц,
белок, лисиц и рыб. Все это принадлежало мне, было моим, было родиной - но
помимо этого существовали застекленный шкаф и библиотека, добрая насмешка на
всезнающем лице дедушки, теплый и темный взгляд матери, черепахи и божки,
индийские речения и песни, все это напоминало о более широком мире, о более
просторной родине, о более древнем происхождении, о более всеобъемлющей
связи вещей. И наверху, на своем высоком домике из проволоки восседал наш
красноперый попугай, старый и умный, с ученой миной и острым клювом, пел и
говорил, и он тоже явился из неведомого далека, голосом флейты он заклинал
языки джунглей, а его запах был запах экватора. Многие миры, многие части
земли протягивали лучи, простирали руки, а местом их встречи, их пересечения
служил наш дом. И дом этот был большим и старым, со многими, отчасти
пустовавшими комнатами, с погребами, с большими, гулкими коридорами,
пахнувшими камнем и прохладой, и с бесконечными чердаками, полными дерева,
овощей, сквозняков и темной пустоты. Лучи многих миров перекрещивались в
этом доме. Здесь молились и читали Библию, здесь занимались индийской
филологией, здесь играли много хорошей музыки, знали о Будде и Лао-цзы, из
многих стран приходили гости, неся на своей одежде дуновение чужбины, у них
были диковинные чемоданы из кожи или из лыка, звучали иноземные языки, здесь
кормили бедных, здесь праздновали праздники - ученость и сказка уживались
здесь совсем близко друг от друга. Еще была бабушка, ее мы немного боялись и
почти не знали, потому что она не говорила по-немецки и читала французскую
библию. Многообразной и не всегда понятной была жизнь этого дома, многими
красками играл здесь свет, богатым, многоголосным было звучание жизни. Все
было хорошо и нравилось мне, но прекраснее был мир моих мечтаний, и мои сны
наяву играли еще богаче. Действительности никогда не было достаточно,
требовалось еще волшебство.
Для магии в нашем доме было много места. Помимо шкафов моего дедушки
были еще мамины шкафы, наполненные азиатскими тканями, платьями,
покрывалами; магическим было то, как божок принимался косить взглядом,
тайной пахли многие старые комнатки и уголки на лестнице. И внутри меня
многое отвечало магии, обступавшей меня снаружи. Были такие вещи, такие
связи вещей, которые существовали только во мне и для меня одного. Ничто не
могло быть столь таинственным, столь мало сообщимым, настолько стоящим вне
повседневной обыденщины, и все же ничто не могло быть более реальным. Уже
капризное возникновение или исчезновение картинок и рассказов в упомянутой
выше большой книге относилось сюда, равно как перемены в облике вещей,
которые можно было наблюдать ежечасно. Насколько иначе выглядела дверь дома,
беседка в саду и улица в воскресенье вечером, нежели в понедельник утром!
Какое изменившееся обличье показывали стенные часы и образ Христа в жилой
комнате по тем дням, когда там царствовал дух дедушки, по сравнению с днями,