"Герман Гессе. Внутри и снаружи" - читать интересную книгу автора

пар-противоположностей, из которых состоит наш мир, начинается его новое,
иное познание. Но, мой дорогой друг, я должен тебе признаться: с тех пор как
мое мышление изменилось, для меня больше не существует однозначных слов и
изречений, а каждое слово имеет десятки, сотни значений. Именно здесь и
начинается то, чего ты страшишься: магия.
Фридрих поморщил лоб и хотел, было прервать Эрвина, но тот посмотрел на
него успокаивающим взглядом и продолжил с большей звучностью в голосе:
- Позволь мне дать тебе с собой что-нибудь в пример! Возьми от меня
что-нибудь, какой-нибудь предмет, и смотри на него время от времени
понемногу, тогда слова о внутреннем и внешнем скоро раскроют перед тобой
одно из своих многих значений.
Он посмотрел по сторонам, снял с выступа в стене маленькую глиняную
фигурку с глазурованной поверхностью и подал ее Фридриху. При этом он
сказал:
- Возьми с собой это в виде моего прощального дара. Когда эта вещь,
которую я сейчас вкладываю тебе в руки, перестанет быть вне тебя и окажется
в тебе, тогда приходи ко мне снова! Если же она останется пребывать вне
тебя, всегда такой, как сейчас, то тогда и нашему сегодняшнему расставанию
суждено быть вечным!
Фридриху еще многое хотелось сказать, но Эрвин пожал ему руку и
произнес слова прощания с выражением лица, которое не допускало больше
других слов.
Фридрих вышел, спустился вниз по лестнице (как ужасно давно это было,
что он поднимался по этой лестнице вверх!) и пошел по улицам домой, с
маленькой глиняной фигуркой в руке, растерянный и в душе несчастный. Перед
своим домом он остановился, злобно потряс несколько раз кулаком, в котором
держал фигурку, и почувствовал в себе большое желание разбить эту
смехотворную вещицу о землю. Он этого не сделал, стиснул зубы и вошел в свою
квартиру. Никогда еще он не был так возбужден, никогда еще не терзали его
так противоречивые чувства.
Он стал искать место для подарка друга и поставил фигурку на верхнюю
полку одного из стеллажей с книгами. Там она пока и осталась стоять.
Иногда он поглядывал на нее в течение дня, размышляя о ней и о ее
происхождении и ломая голову над тем смыслом, который этот глупый предмет
должен был иметь для него. Это была фигура то ли человека, то ли божества,
то ли божка, с двумя лицами, как у римского бога Януса, довольно грубо
вылепленная из глины и покрытая жженой, чуть потрескавшейся глазурью.
Статуэтка имела аляповатый и грошовый вид, было совершенно очевидно, что она
не вышла из-под римской или греческой руки, а, скорее, была работой одного
из отсталых первобытных народов Африки или островов где-нибудь в Полинезии.
На обоих лицах, которые полностью походили друг на друга, лежала тусклая,
бесчувственная улыбка, слегка переходящая в ухмылку, - чуть ли не отвращение
вызывало то, как этот карлик без устали расточал свою нелепую улыбку направо
и налево.
Фридрих не мог привыкнуть к фигурке. Она была ему крайне неприятна и
противна, она вставала ему поперек дороги, она мешала ему. Уже на следующий
день он снял ее с полки и поставил на печку, а еще днем позже поставил ее на
шкаф. То и дело она оказывалась у него перед глазами, как будто выбивалась
вперед, улыбалась ему своей холодной и тупоумной улыбкой, важничала,
требовала к себе внимания. По прошествии двух или трех недель он взял и