"Герман Гессе. Под колесами" - читать интересную книгу автора

явно скучая. Услыхав, как кругом отцы чему-то поучают своих детей, о чем-то
напоминают им, а матери утешают, дают добрые советы застенчиво слушающим
сынкам, он тоже счел своим долгом сказать Гансу в качестве Напутствия
несколько золотых слов. Долго он раздумывал, переступая с ноги на ногу подле
притихшего сына, и вдруг разразился целым потоком прописных истиц, обычно
произносимых в торжественных случаях. Сын молча, с удивлением слушал его
пока не заметил улыбку на лице неподалеку стоявшего пастора. Смутившись, он
увлек отца в сторону.

- Итак, ты приумножишь славу нашего рода, будешь строго выполнять
указания начальников?

- Ну конечно.

С облегчением вздохнув, господин Гибенрат наконец умолк. Теперь и
впрямь оставалось только скучать. Ганс стоял как потерянный. Он то
поглядывал с затаенным любопытством в окно на опустевшую старинную галерею,
схимническое достоинство и покой которой так странно противоречили шуму и
гаму молодежи здесь, наверху, то робко наблюдал за деловитыми сверстниками,
пока еще совсем незнакомыми. Его штутгартский товарищ по экзаменам, должно
быть, провалился, невзирая на свою изощренную геппингенскую латынь, - во
всяком случае, Ганс нигде его не приметил.

Ни о чем не думая, он рассматривал своих будущих однокашников. Как ни
сходна была экипировка почти у всех мальчиков, все же легко можно было
отличить горожан от крестьянских парней, отпрысков состоятельных семей от
бедняков. Правда, дети людей с достатком редко шли в семинарию, и это
говорило как о гордости или интеллигентности родителей, так и о даровитости
их сыновей. Впрочем, случалось, что иной профессор или преуспевающий
чиновник, вспомнив годы, проведенные в монастыре, и отправит своего сына в
Маульбронн, и среди четырех десятков черных костюмчиков некоторые выделялись
своим покроем, да и качеством материала, но еще больше молодые люди
отличались друг от друга манерами, говором и поведением. Тут можно было
встретить сухопарых, выделявшихся угловатыми движениями уроженцев
Шварцвальда, пышущих здоровьем, большеротых сыновей сурового Альба[5], с
соломенно-желтыми вихрами, егозливых унтерландцев, таких общительных и
веселых, вылощенных штутгартцев в остроносых сапожках с испорченным, то бишь
утонченным, произношением. Примерно пятая часть этой цветущей молодежи
носила очки. На макушке у одного из штутгартских маменькиных сынков,
худенького, изящного подростка, красовалась отличная фетровая шляпа, да и
сам он выделялся своей воспитанностью, еще не подозревая, что это несколько
необычное украшение заставит наиболее задорных из его товарищей в первый же
день избрать его мишенью для своих проделок и острот,

Зоркий наблюдатель легко угадал бы, что, эта группка застенчивых ребят
являла собой лучшее из лучших молодежи края. Наряду с середнячком - их легко
было распознать па нюрнбергской школьной муштре - попадались как хрупкие,
так и крепкие, гордое в своем достоинстве ребята, в юношеских душах которых,
вероятно, еще дремали, потребности более возвышенные". Возможно, был среди
них один-другой из тех хитрых и настойчивых швабов, кои с давних времен