"Герман Гессе. Под колесами" - читать интересную книгу автора

К Гансу сон не шел. Он прислушивался к дыханию своих новых товарищей и
обратил внимание на странные, несколько испугавшие его звуки, которые
доносились от соседа через койку. Там кто-то плакал, натянув одеяло на
голову, и эти приглушенные рыдания как-то странно взволновали Ганса. Сам он
не тосковал по дому, однако ему жаль было своей тихой маленькой комнатки; к
этому прибавился робкий страх перед неизвестным будущим и незнакомыми
ребятами. Но еще задолго до полуночи сон одолел и последнего из
свежеиспеченных семинаристов. Так они и лежали на своих койках, прижавшись
щекой к полосатой подушке. Любящий погрустить - рядом с упрямцем,
весельчак - с застенчивым, все они погрузились в сладкое забытье. Вскоре над
старинными островерхими крышами, колокольнями, эркерами, башенками,
зубчатыми стенами и галереями взошел, бледный месяц. Свет его залил пороги,
подоконники и готические окна, заглянул в романтические ворота и дрожал,
отливая золотом, в большой благородной чаше источника на галерее. Несколько
бледно-желтых полосок и пятен проникли через окна в спальню эллинов и
наложили свой отпечаток на сны дремлющих юношей, как некогда накладывали его
на сновидения многих поколений иноков.

На другой день в молельне состоялась торжественная церемония приема.
Преподаватели выстроились, все в длиннополых сюртуках эфор[6] держал речь, а
семинаристы, склонив головы и задумавшись, слушали, сидя на стульях, и
пытались разглядеть в задних рядах мать или отца. Матери, углубившись в свои
думы, с улыбкой на лице поглядывали на своих чад; отцы держались прямо и с
серьезным и решительным видом следили за словами эфора. Гордые и похвальные
чувства, прекрасные надежды вздымали их грудь, и ни одному из них не пришло
на ум, что в этот час он продал сына государству.

По окончании речи каждого ученика вызывали по имени, он выходил и
удостаивался рукопожатия эфора; тем самым он был принят и налагал на себя
определенные обязательства, но зато государство, при условии
благонамеренного поведения, до конца дней брало на себя

заботу о нем. Что это давалось отнюдь не даром, никому, в том числе и
родителям, не приходило в голову

Значительно более важным и волнующим показалось юношам расставание с
родными. Кто пешком, кто на почтовых, а кто и на первой попутной фуре,
исчезали они, сопровождаемые прощальными взглядами сыновей. Дул ласковый
сентябрьский ветерок, еще долго мелькали платочки, но вот лес поглотил и
последнюю пару, и сыновья, притихшие, задумчивые, возвратились в обитель.

- Укатили, стало быть, родители! - резюмировал фамулус.

Началось разглядывание друг друга, состоялись и первые знакомства
сначала лишь среди обитателей одной и той же комнаты. Кто наливал чернила в
чернильницу, кто керосин в лампу, а кто приводил в порядок книги и
тетради, - все как бы желая поскорее обжить новое помещение. Ребята
обменивались взглядами, переговаривались, рассказывали о родном городке и
школе, вспоминали, как вместе дрожали на экзаменах. Вокруг парт толпились
группки беседующих, то тут то там раздавался звонкий мальчишеский смех, и к