"Герман Гессе. Под колесами" - читать интересную книгу автора

Взрослый человек, случайный свидетель этой маленькой сцены, возможно,
испытал бы чувство тихой радости, присутствуя при столь стыдливом заключении
дружеского союза, любовался бы робко-беспомощной нежностью, серьезными,
многообещающими мальчишескими лицами: каждое было по-своему красиво и еще не
утратило детского очарования, однако уже носило налет прекрасной юношеской
гордости.

Постепенно юное племя привыкло к совместной жизни. Все уже знали друг
друга, у каждого сложилось о каждом определенное представление, было
заключено немало дружеских союзов. Семинаристы вместе зубрили,
древнееврейские вокабулы, вместе рисовали, ходили гулять или читали Шиллера,
Хорошие латинисты и плохие математики сходились с плохими латинистами и
отличными математиками, деля плоды товарищеской взаимопомощи. Имелись,
однако, и союзы, в основе которых лежал договор, зиждившийся на, общности
имущества. Так, владелец огромного окорока, стяжавший немалую зависть,
обнаружил дополняющую себя половину в сыне садовника из Штаммгейма, шкафчик
которого был завален чудесными яблоками. Как-то, уплетая ветчину и
почувствовав жажду, он попросил у штаммгеймца яблочка и предложил ему взамен
отведать окорока. Они сели рядышком, и очень скоро в результате осторожных
дипломатических переговоров выяснилось, что как только окорок будет
истреблен, незамедлительно прибудет другой, владелец же яблок заверил, что
отцовских запасов хватит до самой весны; это и привело к заключению весьма
солидного союза, намного пережившего иную, куда более возвышенную и бурно
вспыхнувшую дружбу.

Мало кто остался бобылем, в числе таковых был Луциус, чья корыстная
любовь к искусству в то время переживала самый расцвет.

Составились и неравные пары. И самой неравной слыла пара Герман
Гейльнер - Ганс Гибенрат, союз легкомыслия и добросовестности, поэта и
карьериста. Правда, оба славились как весьма толковые и одаренные, однако
Гейльнера несколько, иронически прозвали гением, зато друга его любили
подразнить пай-мальчиком. Впрочем, как правило, их оставляли в покое, каждый
был поглощен собственной дружбой и ревниво ее оберегал.

Все эти личные интересы и переживания, однако, урона занятиям не
наносили. Напротив, они были как бы главной темой, лейтмотивом всей жизни,
определяли ее ритм. Рядом с ними пиликанье Луциуса, сочинительство
Гейльнера, дружеские привязанности, горячие споры, а то и драки служили
некоторым развлечением в перерывах. Больше всего хлопот доставляло изучение
древнееврейского. Этот старинный, такой своеобразный язык Иеговы, подобно
корявому, засохшему, но все еще полному таинственной жизни старому дереву,
загадочно вырастал перед глазами юношей, поражая причудливо сплетенными
ветвями, дикими наростами, неожиданной раскраской и ароматом своих, цветов.
В дуплах, среди корней, на суках обитали то вызывающие жуть, то ласковые
тысячелетние духи, чудовищные драконы, очаровательные, детски-наивные
сказки, высохшие лики седовласых мудрецов рядом с красивыми юношами и
волоокими девами, а то и воинственными женами. То, что в библии Лютера
звучало как нечто отдаленное, словно в мечтах, в суровом оригинале обретало
вдруг плоть и кровь, жило своей неистребимой, медлительной, безумно