"Герман Гессе. Под колесами" - читать интересную книгу автора

- Да, довольно много.

- И, как мне сдается, больше, нежели с другими сверстниками. Или я,
быть может, ошибаюсь?

- Нет, правда. Он же мой друг.

Вот оно что! А скажи, пожалуйста, как же так вы стали друзьями, вы ведь
совсем не подходите друг к другу?

- Не знаю, но он мой друг.

- Тебе должно быть известно, что я не в восторге от твоего дружка. О,
это вечно недовольная, беспокойная голова! Я не хочу сказать, что он лишен
способностей, но ему не хватает трудолюбия, и он дурно влияет на тебя. Мне
доставило бы немалую радость, если бы ты держался от него подальше. Ну, что
ты скажешь?

- Нет, этого я не могу, господин эфор.

- Не можешь? Почему, собственно?

- Я же говорю, что он мой друг. Не могу же я взять и бросить его.

- Гм... Но ты мот бы, например, несколько ближе сойтись с другими
учениками. Ты же единственный, кто подпал под дурное влияние этого
Гейльнера, и, как сам видишь, результаты не замедлили сказаться. Что ж тебя
так особенно привлекает в нем?

- Я и сам не знаю. Но мы так хорошо относимся друг к другу, и было бы
трусостью, если бы я вдруг покинул его.

- Так, так! Что ж, я не принуждаю тебя, однако надеюсь, что со временем
ты отойдешь от него. Это весьма обрадовало бы меня. Я подчеркиваю - весьма
обрадовало бы.

В этих последних словах уже не было и намека на прежнюю ласковость.
Теперь Гансу позволили уйти.

С того дня Ганс снова рьяно набросился на занятия. Но теперь это уже
было не то, что прежде, когда он быстро и легко продвигался вперед, а скорее
мучительная попытка не отстать, чтобы не совсем уж плестись в хвосте Он и
сам хорошо сознавал, что причина этому - отчасти дружба, однако в ней он
видел не потерю и не препятствие, а сокровище, которое все возместило
сторицей и подарило ему некую возвышенную жизнь, согревшую его и несравнимую
с прежним прозябанием, трезвым служением долгу. Он походил на юного
влюбленного: ему казалось, что он способен на героические подвиги, и никак
не мог смириться с такими мелочными и скучными ежедневными занятиями. Со
вздохом отчаяния он каждое утро снова впрягался в старую лямку. Заниматься,
как Гейльнер, который скользил по верхам, чуть ли не силой заставляя себя