"Герман Гессе. Под колесами" - читать интересную книгу автора

Вот Ганс видит, как худой красивый человек выходит из лодки. У него
такие спокойные, прекрасные, божественные глаза и миротворные руки. Ганс
бежит ему на встречу. Но вдруг все расплывается, и Ганс понимает, кто это
был. Он вспоминает строки из евангелия "О∙ПKОёП...О|| ОuПhО№ОiОSПНОSП"ОuО||
О+-ПKП"ОїОS ПhОuПГО№ООгПГО+-ОjОїОS". Но теперь ему во что бы то ни стало
надо вспомнить, какая это форма ПhОuПГО№ООгПГО+-ОjОїОS и как будет этот
глагол в неопределенном наклонении, в Прошедшем и будущем временах. Ганс
спрягает его в единственном и множественном числи, и, как только запинается,
его от страха прошибает пот. Придя в, себя, н чувствует, что голова его вся
изранена, и, невольно скривив рот в полусонной виноватой улыбке, он тут же
слышит возглас эфора: "Что это еще за глупая улыбка! Будто вам нечего больше
делать, как улыбаться!

Состояние Ганса не улучшалось, скорее даже ухудшилось, но изредка
выпадали и хорошие дни. Домашний врач, который в свое время пользовал
матушку Ганса и установил ее смерть, а теперь навещал отца, так как гот
страдал приступами желчи, каждый раз, когда (обследовал Ганса, вытягивал
физиономию и со дня на день откладывал окончательный диагноз.

Только в эти дни Ганс вдруг осознал, что последние два года в
прогимназии у него не было друзей. Его товарищи по классу уехали в другие
города или поступили в ученики к ремесленникам. Иногда он их видел на улице,
но ни с кем его ничто не связывало, никого он не навещал, да и не было до
него никому никакого дела. Раза два с ним приветливо заговаривал директор.
Учитель латыни и пастор, встречая его на улице, доброжелательно кивали ему,
но, в сущности, Ганс их больше не интересовал. Ведь он уже не был сосудом,
который можно заполнить чем угодно, не был он и пашней, которую можно
засеять любыми семенами. А потому и не было уже смысла тратить на него
время, печься о нем.

Возможно, Гансу пошло бы, на пользу, если бы пастор уделил ему немного
внимания. Но что он мог дать? Вкус к науке или по крайней мере стремление к
ней он в свое время привил Гансу, ну, а большим он и не располагал. Не был
он и тем священником, чья латынь невольно вызывает улыбку и чьи проповеди
списаны с хорошо известных источников, но к которым мы, случись беда, так
охотно обращаемся. У них ведь такие добрые глаза, и они знают столько
хороших слов, облегчающих наши страдания! Папаша Гибенрат тоже не (был
способен к роли друга и утешителя, хоть и старался, как мог, скрыть "от
Ганса свое раздражение и разочарование.

Ганс чувствовал себя всеми "покинутым, нелюбимым. Он подолгу сидел
в<еаду, греясь на солнышке, а то лежал в лесу, погрузившись в свои
мучительные мысли и лихорадочные грезы. Чтение ему не помогало - сразу же
начинали болеть глаза и голова, и из каждой книги, стоило только открыть ее,
вырастал призрак монастырской жизни, и страх загонял его в какие-то жуткие
углы, где заходилось дыхание и где чьи-то горящие глаза заставляли его
цепенеть от ужаса.

В довершение всего больному покинутому мальчику стал являться и другой