"Герман Гессе. Под колесами" - читать интересную книгу автора

второе, призрачное детство. Его обделенная душа с внезапно пробудившейся
тоской бежала в те далекие прекрасные годы и, словно заколдованная, бродила
в дремучем лесу воспоминаний, отчетливость и сила которых скорей всего и
свидетельствовали о некоторой болезненности. Он переживал все с неменьшей
теплотой и страстностью, чем когда-то. Его обманутое, исковерканное детство
наконец прорвалось, точно наглухо заложенный родник.

Стоит срубить дереву крону, и оно у самых корней пускает новые побеги.
Так и душа, загубленная в пору цветения, часто возвращается к своей весне, к
полному сладостных предчувствий детству, как бы желай дочерпнуть здесь новые
надежды и скрепить оборвавшуюся было нить жизни. Быстро и стремительно
поднимаются сочные побеги - но, то лишь призрачная жизнь, и никогда уже
здесь не вырасти настоящему, здоровому дереву.

То же случилось и с Гансом Гибенратом, и потому давайте проследим за
стежками грез в стране его детства.

Дом Гибенратов стоял неподалеку от старого каменного моста, как раз на
углу между двумя совсем не похожими друг на друга улицами. Одна из них, на
которой, собственно, стоял отчий дом Ганса, была самой длинной, широкой и
богатой улицей городка и называлась улицей Дубильщиков. Другая - узкая и
бедная - круто поднималась в гору и называлась Соколиной; Когда-то,
давным-давно, здесь стоял трактир, на вывеске которого красовался сокол.

На улице Дубильщиков, дом к дому, жили все добропорядочные, уважаемые
горожане, владельцы этих самых домов, со своим постоянным местам в церкви и
собственными садиками, поднимавшимися крутыми террасами к сооруженной еще в
семидесятых годах железнодорожной насыпи, которая вся заросла желтым дроком;
вдоль нее тянулись бесконечные заборы. По богатству улица Дубильщиков могла
помериться, пожалуй, только с Базарной площадью, где высилась церковь,
окружная управа, суд, ратуша и попечительство, а по своему опрятному
достоинству она производила даже впечатление аристократической. Правда,
улицу Дубильщиков не украшали официальные здания, зато - старинные и недавно
возведенные бюргерские дома с веселыми, светлыми кровлями и солидными
подъездами, а также радующие глаз старомодные постройки. Здесь было как-то
особенно приветливо и уютно, должно быть потому, что второй ряд домов
отсутствовал и напротив окон бежала река, забранная по берегам деревянными
балками.

Если улица Дубильщиков была длинной, широкой, светлой и богатой, то
Соколиная являла собой полную противоположность. Покосившиеся мрачные
домики, покрытые пятнами стены, обвалившаяся штукатурка, нависшие фронтоны,
кое-как заплатанные двери и окна, перекосившиеся печи, дырявые водостоки -
вот что определяло ее облик. Здесь дама загораживали друг другу свет,
налезали один на другой, улочка была, узенькая, причудливо искривленная, на
ней царил вечный сумрак, а в дождливую погоду и после захода солнца -
какая-то сырая темень. Перед окнами на палках и "веревках вечно сушилось
белье - как ни была мала и бедна Соколиная, тут ютилось множество семей, не
говоря уже о съемщиках и завсегдатаях ночлежек. Все уголки скособочившихся,
разваливающихся домов были густо заселены, здесь свили себе гнездо бедность,