"Герман Гессе. Под колесами" - читать интересную книгу автора

какому-нибудь зазевавшемуся неумытому соседскому оборвышу попасть ему в
лапы, как он с животной радостью принимался мучить его, таскать за волосы,
за уши и щипать до тех пор, покуда все тельце малыша не покрывалось
синяками. Но однажды его нашли на лестничной площадке: он висел в петле из
цинковой проволоки, и до того у него был страшный вид, что к нему никто и,
приблизиться не посмел, покамест старик Порш, подойдя сзади, не перерезал
проволоку кровельными ножницами Чудовищный труп с вывалившимся языком упал
вперед и скатился с лестницы прямо в остолбеневшую толпу зевак.

Стоило Гансу с широкой и светлой улицы Дубильщиков свернуть на сырую и
всегда полутемную Соколиную, как вместе с удушливыми и такими странными
запахами его охватывало сладостно-жуткое чувство - какая-то смесь
любопытства, страха, нечистой совести и блаженного предчувствия необычайных
приключений. Ведь Соколиная улица была единственным местом, где внезапна
могла ожить какая-нибудь сказка или совершиться чудо, где так легко было
поверить в колдовства и даже встретиться с привидением и где Ганс испытывал
такую же сладостную до боли жуть, как при чтении саг или нашумевших книжиц
рейтлингской народной библиотечки, которые учитель, обнаружив у тебя, тут же
отбирал и в которых рассказывалось о позорных деяниях и каре, постигшей
Зонненвиртле, Шиндерганнеса, Мессеркарле, Постмихеля и прочих мрачных
героев, преступников и авантюристов.

Но, помимо Соколиной улицы, в городке имелось еще одно местечко, где
было не так, как всюду, где всегда представлялась возможность что-то
пережить, услышать, а то и заблудиться в лабиринте темных чердаков и других
необыкновенных помещений. Таким примечательным местом было огромное старое
здание дубильни неподалеку от гибенратовского дома. На темных чердаках там
висели шкуры, в подвале имелись прикрытые ямы, потайные ходы, и здесь по
вечерам Лиза Нашольд рассказывала детям увлекательные сказки. У нее в
каморке было тише, приветливей, как-то уютней, чем на Соколиной, однако не
менее загадочно. Возле дубильных ям, в подвале, н а складах и у стеллажей
подмастерья делали что-то непонятное и странное, в огромных зияющих пролетах
всегда было тихо и жутко, но необыкновенно интересно всесильного "и вечно
ворчащего хозяина все боялись й избегали, точно он поедал маленьких детей
живьем, а Лиза Нашольд казалась здесь доброй феей - это была заступница и
мать всем малышам, птицам, кошкам, щенятам, всегда щедрая на ласку, песий и
сказки.

По закоулкам и лестницам этого давно уже чуждого ему мира Ганс Гибенрат
и бродил теперь в своих мыслях и мечтах. От своего великого разочарования и
чувства безнадежности он бежал в доброе старое время, когда он еще был полон
надежд и весь мир представлялся ему огромным заколдованным лесом, в
непроходимых зарослях (которого его поджидали опасности, таились
заговоренные клады, прятались изумрудные замки. Совсем неглубоко он проник в
его дебри, а уже устал, прежде чем чудеса открылись ему, и вот он снова
стоит перед сумеречными, полными загадок вратами, но на сей раз изгоем, так,
праздного любопытства ради.

Раза два Ганс побывал на Соколиной улице и застал < там прежний
полумрак, тошнотворный запах, прежние закоулки и темные лестничные клети.