"Игорь Гетманский. Игра и кара (Сб. "Игра и кара")" - читать интересную книгу автора

приготовился умереть.
- Вот и хорошо! - весело рассмеялся Климушкин и великодушно ослабил
нажим тесака. - Значит, теперь мы сможем с тобой забрать его! - И снова
захохотал.
Они въезжали уже во дворы квартала. До дома Калмыка было подать
рукой. Он мог бы выскочить из машины и пронестись ракетой к спасительному
подъезду, но проклятый Климушкин крепко держал его. Калмык уже оставил
всякую надежду освободиться самостоятельно, как вдруг, когда они завернули
в соседний двор, и он уже мог увидеть угол своей светло-кирпичной башни,
Климушкин молча убрал руки и деловито засуетился сзади. Калмык, вместо
того, чтобы вскочить и исчезнуть, машинально посмотрел назад и обмер.
Климушкин проделал огромную дыру в спинке сиденья и теперь доставал из
багажника запасную канистру с бензином. Крышка уже была отвинчена, бензин
лился на изуродованную обшивку сидений, и его бедовый запах смертным духом
опалил ноздри Калмыка. Климушкин зажег спичку, перехватил его взгляд и
осклабился:
- Володик, я вернулся!
Калмык выбил плечом дверь, больно упал на спину, перевернулся через
голову и откатился к бордюру. Канистра взорвалась. Пылающий джип,
медленно, как черный катафалк, проехал до поворота к дому Калмыка,
уткнулся носом в придорожные кусты и еще раз сотряс пустынные в этот час
улицы рабочего квартала взрывом бензобака. Калмык поднялся. Тупо
уставившись на то, что раньше было его машиной, он теперь отстраненно
наблюдал, как из-за полыхающего факела плавно выступил невредимый
Климушкин в горящем плаще и протянул к нему обугленные руки:
- Нам нужно обсудить с тобой еще кое-что, Калмык!
И тогда он закричал. А потом изо всех сил помчался к подъезду.

***

Он взлетел на свой этаж на крыльях страха, перескакивая через три
ступеньки. Сердце бешено колотилось, руки тряслись, но ключ сам втянулся в
замочную скважину, суматошно задвигались ригели замка. Калмык ввалился в
квартиру, обеими руками задвинул широкий засов и прильнул к дверному
глазку. Тяжелые шаги Климушкина зазвучали на лестнице. Калмык
удовлетворенно окинул взглядом тяжеленную металлическую дверь.
- Не пройдешь, сука. Кто бы ты ни был, не пройдешь! - задыхаясь
прошептал он.
И вдруг понял, что за спиной у него кто-то стоит.
Он медленно, очень медленно - "теперь спешить некуда, куда тебе
спешить, Калмык, все теперь, обложили..." - повернулся и уткнулся взглядом
в две мрачные фигуры в конце коридора. Дурында и Марат держали с двух
сторон огромный, с 70-тисантиметровым экраном, калмыковский "Панасоник" и
молча буравили его черными сверлами расширенных от ненависти зрачков.
Только теперь Калмык увидел, во что превратилась его квартира. Чья-то
злая рука вывернула его бережно обставленное и ухоженное жилье наизнанку.
Его взгляд обалдело заметался от зверской гримасы Дурынды к длинным лентам
содранных обоев, от сдвинутой на затылок кепочки Марата к выдранным с
мясом дверцам итальянского гарнитура, от жилистых рук, сжимавших
"Панасоник", к огромным матерным надписям на потолке.