"Эдуард Геворкян. Чужие долги" - читать интересную книгу автора

не с кого.
Вот я досиживаю вторую смену и пытаюсь, выбросить из головы увиденное
на аккумуляторной станции. Длинное здание без окон, уходящие в полутьму
камеры маховиков. Набирающие энергию, отдающие энергию и неработающие. Над
ними гудят трансформаторные конусы, тянутся трубы, время от времени где-то
начинает выть один из множества насосов, обеспечивающих вакуум. Мастер
ремонтной бригады каждое второе слово перемежал связками, отвечал на вопросы
невнятно. Выяснили, что Диму втянуло в камеру, внешняя обмотка ленточного
маховика лопнула и концами изрубила, словно блендером, в розово-серый фарш.
Это я и сам видел, и еще карточку пропуска, которая отлетела к потолку и
прилипла к свисающим мясным фестонам. По ней и опознали. Эх...
В конце дня собрались во дворике, детей разогнали по блокам, каждый
принес, что смог, - помянуть. Пришли Ашотик с женой, Нинка, Серега с отцом и
дядя Саша, пришли Петровы. Не было Николая, да его мы неделями не видим, он
работает на роторных болотоходах, добывает из вечной мерзлоты горючий лед,
вахты у него длинные.
Пить я умею. Но все эти события меня немного взвинтили, иначе бы не
болтанул насчет незваного гостя. Ашотик тут же спросил, не связаны ли они
между собой? Когда точно меня оглушили и во сколько произошел несчастный
случай на станции?
- В камерах проверили освещение? Есть такие лампы, дают
стробоскопический эффект, - сказал Ашотик. - Я видел фильм...
- Какой к черту эффект, - завелся я, но дядя Костя дернул меня за
рукав.
- Ты, Ваня, не горячись, Ашотик дело говорит. Я тоже видел этот фильм.
Поменяли лампы на мигающие - и полосы на маховике будто застывают, понял?
Чел полез в камеру, думал, не работает, его и размазало.
Они вдвоем стали выпытывать, какие там люки, кто рядом находился, - то
есть как это не люки, а поворотные шлюзы, а какая там сигнализация, - то
есть как это хреновая сигнализация... Но тут Нинка вмешалась.
- Нашли время в дюдики играть, - сказал она. - Лучше подумайте, кто его
хоронить будет и где.
Все замолчали, а она посмотрела на дядю Сашу.
- Александр Максимович, его отпеть надо. Он хоть и китаец, а
православный, я крестик у него видела. И еще он ездил в Потапово на
исповедь.
"Ты-то откуда знаешь?" - чуть не спросил я, но вовремя прикусил язык.
Серега косо глянул на нее, но тоже смолчал.
- Отпеть надо, - вздохнул дядя Саша. - Но я не могу. Было мне прещение,
и ныне извергнут из сана.
Случись это в другое время, разговор пошел бы в сторону - прошлое
каждого из нас не для чужих ушей и глаз. Но все перекрутилось, непонятная
смерть Димы выбила из колеи, да и выпили основательно. Слово за слово, дядя
Саша и рассказал, как служил в приходе под Тамбовом и как пришлая шпана
стала разорять храмы, а вскоре и вовсе распоясалась, начала разбойничать.
Как-то вернулся он с всенощной, а вместо дома одни головешки. Вся семья
сгорела. Выяснил он, кто злодейство учинил, скрутил всех поодиночке и
властям сдал. Но по закону ничего им не вышло, отмазались вчистую, а потом
еще и над ним издевались. Не выдержал, взял грех на душу и топором свое
правосудие свершил. Отсидел на карантине, вышел до срока за примерное