"Гюнтер Гейгер. Улица Марата " - читать интересную книгу автора

незабываемые часы, не мог не запасть мне в душу. В надежде, что она вырвет
меня из моей повседневности, я позвонил ей в Москву.
- Таня, привет, Таня!
- Да, кто это?
- Это я, Гюнтер!
- Ну и?
- Как твои дела, Таня?
- Хорошо, я еду летом в Германию.
- Может, ты хочешь заехать в Вену? Я как раз придумал один проект.
Приезжай, Таня!
- Неплохая идея! Я собиралась заглянуть в Инсбрук.
- Тогда заезжай и в Вену! Ты можешь остановиться у меня.
У меня была большая квартира в 8-ом районе. Она находилась в
полуподвальном помещении и была настолько тихой, что музыку можно было
включать на полную катушку, не мешая соседям. Конечно же, в Москве Таня жила
лучше, чем я в Вене, потому что она не была такой свиньей, как я, и у нее в
квартире была мебель.
Но зато она жила в ебенях - три четверти часа от станции метро
"Баррикадная". Она не преминула упомянуть это в своем коротком письме,
посланном мне в маленьком синем конвертике, жалуясь на это в постскриптуме.
Я был счастлив. Мое сердце бешено заколотилось, когда я увидел, от кого это
письмо. Пожирая буквы возбужденным взором, я буквально глотал ее слова. В
конце она послала мне поцелуи. Я давно отвык от таких писем, тем более из-за
границы.
Я был дистанцирован от города, в котором жил. Мои женщины почти всегда
были иностранками. Один раз была Яна из Чехии, в другой Гизела из Мюнхена.
Но Таня не приехала. Она была нарасхват и не нашла для меня времени, хотя и
пыталась изыскать возможность.
Пришло еще одно письмо с предложением практики для меня в московской
литературной газете. Она сделала мне протекцию у главного редактора. Он
подписал приглашение, и я получил свою визу. Визу для Вольфа сделали по
приглашению с Пушкинской 10. Когда все уже было готово, пришло еще одно
приглашение от Ларисы Шульман - московской писательницы, чей брат Миша два
года назад помогал мне переводить мои московские интервью и приколы из
русских газет. Таким образом, у меня было вполне достаточно документов для
вторжения на Восток.
Братиславский вокзал был похож тюрьму, в зале было запрещено курить. Мы
сидели на каком-то заборе, жадно поглощая купленное в соседнем киоске
дешевое словацкое пиво. Мы убивали время, оставшееся до отправления
московского поезда. Мы наблюдали за старухой в экземах, собиравшей бутылки и
попиздели с австрийским деловаром, отправлявшимся во Львов. Мы просидели так
до самого заката.
На платформе нас встретили улыбающиеся проводники. Крашеная тетка с
химией на голове и спившийся хмырь с красным от водки шнобелем. Мы были для
них словно инопланетяне. Они явно были покорены нашей отвагой - ведь
иностранцы избегали ездить на поезде в Москву из страха быть ограбленными по
дороге.
Самое лучшее, что есть в России - это проводницы. Милые тетеньки
неопределенного возраста, заботливые, внимательные, добрые. Проводница
провела нас в наше купе. Она принесла нам кофе в граненых стаканах с