"Гюнтер Гейгер. Улица Марата " - читать интересную книгу автора

красивыми металлическими подстаканниками и отказалась от денег, намекая, что
деньги нам еще пригодятся в Москве. Перед этим я читал в австрийской газете,
что Москва уже принадлежит к наиболее дорогим городам Европы. Там можно
чувствовать себя безопасно лишь у друзей. О том, чтобы останавливаться в
отелях, не могло быть и речи, потому что с туристов дерут как минимум сто
баксов за ночь.
Мы прибыли в Москву днем позже, чем намечали, поэтому на Киевском
вокзале мы не увидели ни одного знакомого лица. От моей прошлой поездки в
Россию оставалось лишь несколько рублей, но они были обесценены инфляцией.
Если в 1993 проезд в метро стоил 20 рублей, то теперь - в 1995 уже 800!
Вольф психовал. Мы стали искать обменник, но на вокзале ничего не оказалось.
Какой-то мент указал нам дорогу. Мы пересекли улицу. У Вольфа было дохуя
багажа, у меня же только одна джинсовая сумка. Мы поменяли бабки. И хотя мы
явно выглядели иностранцами, русские не проявляли к нам интереса.
По тротуару шли две цыганки, одетые в цыганские интернациональные
одежды. Одна из них подмигнула мне, и я подмигнул ей в ответ. А она тут же
поделилась своим впечатлением со своей старшей сестрой или подругой.
В Москве светило солнце. Вчера на украинско-русской границе шел дождь.
Мы вышли из подземки на станции "Баррикадная". Вдалеке маячили сталинские
высотки. Купив пива на ход ноги, мы похуячили в направлении рабочих
кварталов. Примерно через километр мы вышли на Малую Грузинскую. Мы
надеялись застать у Трихомонозовых хоть кого-нибудь дома, ведь мы опоздали
на целые сутки.
В московских двориках обычно растут деревья. Поэтому получается, что
внутри большого города можно оказаться в дебрянских местах. Здесь, на Малой
Грузинской, перед нами раскинулся целый лес. Между деревьями на гипсовой
ноге скакал папа Игоря Анатолий.
- Гюнтер! - закричал он.
Мы заключили друг друга в объятья и расцеловались. По дороге он
рассказал, что его жена Зинаида и его сын Игорь напрасно прождали нас на
вокзале. Он открыл холодильник и указал на огромное количество закупленной
жрачки. Это говорило о том, что они готовились к нашему приезду, как к
празднику. Теперь мама и сын находись на даче на 101-ом километре от Москвы,
отдыхая от фрустрации нашего вчерашнего неприезда. Они вернутся только
вначале следующей недели. Это было печально, поскольку Зина была душой всей
семьи.
Мы свалили наши шмотки в комнате Игоря, и немного бухнули с Толей,
называвшим меня по-русски - "мой друг".
Комната Игоря выглядела по-прежнему. Перед окнами на Малой Грузинской
шелестела зеленая и желтая листва. Было начало сентября. Мольберт Игоря был
разложен, но на нем ничего не стояло.
Я не нашел ни одной картины в квартире. В Вене мне сказала Лена
(Магдалена Дайнхардтштайн), что у Игоря завелась подруга, и поэтому он
полностью похерил свое художественное творчество. Лена была фотографиней,
объездившей Россию, Киргизию и Узбекистан, и каждый раз останавливавшейся в
Москве у Игоря.
Последний раз я жил здесь два года назад. Тогда я прожил здесь целый
месяц, оставив семье рабочего приличную сумму за свое питание и ночлег. Если
считать по 15 баксов в день, это было 450 $. Тогда курс был 1200 рублей за
доллар, теперь же доллар стоил 4500 рублей. Мы договорились, что забашляем