"Уильям Гибсон. Зимний рынок" - читать интересную книгу автора

Уильям Гибсон.

Зимний рынок

------------------------------------------------------------------------

The Winter Market
c А.Корженевский, перевод, 1996
Origin: http://www.cyberpunk.ru
------------------------------------------------------------------------

Здесь часто идут дожди. Зимой бывают дни, когда вообще света не видно:
в небе лишь размытая серая муть. Но изредка занавес отдергивается, и минуты
на три открывается вид на залитую солнцем и как бы висящую в воздухе вершину
горы - будто эмблема перед началом фильма, снятого на студии самого
Господа. Вот как раз в такой день и позвонили агенты Лайзы из глубин своей
зеркальной пирамиды на бульваре Беверли. Сообщили, что она уже в сети, что
ее больше нет и что "Короли грез" идут на "тройную платину". Я редактировал
почти весь материал в "Королях", готовил эмоциокарту и все это микшировал,
так что и мне там кое-что причиталось.
"Нет, - сказал я. - Нет". Затем: "Да". Еще раз: "Да". И повесил
трубку. Взял пиджак и, шагая через три ступеньки, направился прямиком в
ближайший бар. Восьмичасовое помутнение закончилось на бетонном карнизе в
двух метрах над темной, как полночь, водой Фале-Крик... Вокруг - огни
города и все та же опрокинутая серая чаша небосклона, только поменьше и в
отблесках неона и ртутных ламповых дуг. Шел снег, крупные редкие снежинки;
они падали на черную воду и исчезали без следа. Я бросил взгляд вниз, на
свои ноги, и увидел, что носки туфель выступают за бетонный карниз, а между
ними все та же темная вода. На мне были японские туфли, новые и дорогие,
"Гинза", из тонкой мягкой кожи, с резиновыми носками... Не знаю, сколько на
самом деле прошло времени - наверно, много, - прежде чем я сделал тот
первый шаг назад.
Наверно, я стоял так долго, потому что ее уже нет, и это я позволил ей
уйти. Потому что теперь она бессмертна, и помог ей тоже я. Потому что знал:
она обязательно позвонит. Утром.

Отец мой был инженером звукозаписи. Еще тогда, до цифровых дел.
Процессы, которыми он занимался, относились больше к механике - есть в этом
что-то такое неуклюжее, квазивикторианское, знаете, как во всей технологии
двадцатого века. В общем, человек его профессии - скорее просто токарь. Ему
приносили аудиозаписи, и он нарезал звуки на дорожках, накатанных на лаковом
диске. Затем делалась гальваническая обработка, и в конце концов получались
формы для штамповки пластинок, этих черных штуковин, которые еще можно
увидеть в антикварных магазинах. Помню, он мне как-то рассказывал, за
несколько месяцев до смерти, что определенные частоты - кажется, он называл
их "транзиенты" - могут запросто сжечь головку, ту, что нарезает звуковые
дорожки. Они тогда черт-те сколько стоили, и чтобы избежать пережогов,
использовалась такая штука, которая у них называлась "акселерометр". Вот об
этом я и думал, стоя над водой: сожгли-таки.
Да, именно.