"Владимир Гиляровский. Мои скитания" - читать интересную книгу автора

репе-тиции и потом уже расходились по квартирам. Я жил не-подалеку от театра
с маленькими актерами Кариным и Симоновым. Первый был горький пьяница,
второй- уха-жер писарского типа.
У меня было особое развлечение. Далеко за городом, под Лысой горой,
были пустыри оврагов, населенных ле-том галаховцами, перекочевавшими из
ночлежного дома Галахова на эту самую летнюю дачу. Здесь целый день кипела
игра в орлянку. Пьянство, скандалы, драки. Иг-рали и эти оборванцы, и
бурлаки, и грузчики, а по вос-кресеньям шли толпами разные служащие из
города и обитатели "Тараканьих выползков" этой бедняцкой окра-ины города. По
воскресеньям, если посмотреть с горки, всюду шевелятся круглые толпы
орлянщиков. То они на-клоняются одновременно все к земле- ставят деньги к
круг или получают выигрыши, то смотрят в небо, задрав головы, следя за
полетом брошенного метчиком пятака, и стремительно бросаются в сторону, где
хлопнулся о зем-лю пятак. Если выпал орел, то метчик один наклоняется и
загребает все деньги, а остальные готовят новые ставки, кладут новые стопки
серебра или медяков, причем серебро кладется сверху, чтобы сразу было видно,
сколькоденег. Метчик оглядывает кучки, и если ему не по силам, просит часть
снять, а если хватает в кармане денег на расплату, заявляет:
- Еду за все!
Плюнет на орла, - примета такая, - потрет его о по-дошву сапога,
чтобы блестел ярче, и запустит умелою рукою крутящийся с визгом в воздухе
пятак, чуть видно его, а публика опять головы кверху.
- Дождя просят! - острят неиграющие любители.
Вот я по старой бродяжной привычке любил ходить "дождя просить". Метал
я ловко, и мне за эту метку особенно охотноставили: "без обману- игра на
сча-стье".
Но и обман бывал: были пятаки, в Саратове, в ост-роге их один арестант
работал, с пружиною внутри, как бы ни хлопнулся, а обязательно перевернется,
орлом квер-ху упадет. Об этом слух уже был, и редкий метчик ре-шится под
Лысой горой таким пятаком метать. А пользу-ются им у незнающих пришлых
мужиков, а если здесь заметят - разорвут на части тут же, что и бывало.
После репетиции ходил играть в орлянку, иногда при-носил полные карманы
медяков и серебра, а иногда, ко-нечно, и проигрывал. После спектакля - тоже
развлече-ние. Ужинаем компанией и разные шутки шутим. Прежде с нами ужинал
Далматов, шутник не последний, а сми-рился, как начал ухаживать за
Стрельской; ужинал с ней вдвоем на отдельном столике или в палатке на кругу.
И вздумали мы как-то подшутить над ним. Сговорились за столом, сидя за
ужином, я, Давыдов, Большаков, Анд-реев-Бурлак да Инсарский. Большаков взял
мою таба-керку, пошел к себе в уборную в театр, нам сказал, что-бы мы
выходили, когда пойдет парочка домой и следо-вали издали за ней. Вечер был
туманный, по небу ходили тучки, а дождя не было. Встала парочка, пошла к
выхо-ду под руку, мы за ней. Стрельская на соседней улице нанимала
хорошенькую дачку в три комнаты, где жила со своей горничной. Единственная
дверь выходила прямо в сад на дорожку, усыпанную песком и окруженную
си-ренью.
Идет парочка под руку, мы сзади... Вдруг нас перего-няет рваный
старичишка с букетом цветов.
- Сейчас начнется! - шепнул он нам. Перегоняет па-рочку и предлагает
купить цветы. Парочка остановилась у самых ворот. Далматов дает деньги, оба
исчезают за загородкой. Мы стоим у забора. Стрельская чихает и смеется.