"Владимир Гиляровский. Мои скитания" - читать интересную книгу автора

Что-то говорят, но слов не слышно. Наконец, зверски начинает чихать
Далматов, раз, два, три...
- Ах, мерзавцы,- гремит Далматов и продолжает чи-хать на весь сад. Мы
исчезаем. На другой день, как ни в чем не бывало, Далматов пришел на
репетицию, мы тоже ему вида не подали, хотя он подозрительно посматривал на
мою табакерку, на Большакова и на Давыдова. Мно-го после я рассказал ему о
проделке, да много-много лет спустя, незадолго до смерти В. Н. Давыдова,
сидя в убор-ной А. И. Южина в Малом театре, мы вспоминали прош-лое. Давыдов
напомнил:
- А помнишь, Володя, как мы твоим табаком в Са-ратове Далматова со
Стрельской угостили?
Смеялся я над Далматовым, но и со мной случилось нечто подобное. У нас
в труппе служила выходной актри-сой Гаевская, красивая, изящная барышня, из
хорошей семьи, поступившая на сцену из любви к театру без жа-лованья, так
как родители были со средствами. Это бы-ло первое существо женского пола, на
которое я обратил внимание. В гимназии я был в той группе товарищей,
ко-торая презирала женский пол, называя всех под одну бирку "бабьем", а тех
учеников, которые назначали сви-дания гимназисткам и дежурили около женской
гимназии ради этих свиданий, мы презирали еще больше. Ни на какие балы с
танцами мы не ходили, а если приходилось иногда бывать, то демонстративно не
танцевали, да и танцевать-то из нас никто не умел. У меня же была осо-бая
ненависть к женщинам, благодаря красавицам тетушкам Разнатовским,
институткам, которые до выхода сво-его замуж терзали меня за мужицкие манеры
и приду-мывали для меня всякие наказания.
Ну, как же после этого не возненавидеть женский пол!
На Волге в бурлаках и крючниках мы и в глаза не видали женщин, а в
полку видели только грязных баб, сидевших на корчагах с лапшей и картошкой
около ка-зарменных ворот, да гуляющих девок по трактирам, на-мазанных и
хриплых, соприкосновения с которыми наша юнкерская компания прямо-таки
боялась, особенно на-слушавшись увещаний полкового доктора Глебова.
Служа потом у Григорьева, опять как-то у нас была компания особая, а
Вася Григорьев, влюбленный пла-тонически в инженю Лебедеву, вздыхал и угощал
нас вод-кой, чтобы только поговорить о предмете сердца.
Итак, первое существо женского пола была Гаевская, на которую я и
внимание обратил только потому, что за ней начал ухаживать Симонов, а потом
комик Больша-ков позволял себе ее ухватывать за подбородок и хло-пать по
плечу в виде шутки. И вот как-то я увидел во время репетиции, что Симонов,
не заметив меня, подошел к Гаевской, стоявшей с ролью под лампой между
кулис, и попытался ее обнять. Она вскрикнула:
- Что вы, как смеете!
Я молча прыгнул из-за кулис, схватил его за горло, прижал к стене, дал
пощечину и стал драть за уши. На шум прибежали со сцены все репетировавшие,
в том числе и Большаков.
- Если когда-нибудь ты или кто-нибудь еще позволит обидеть Гаевскую-
ребра переломаю!- и ушел в буфет.
Как рукой сняло. Вечером я извинился перед Гаевской и с той поры после
спектакля стал ее всегда провожать домой, подружился с ней, но никогда даже
не предло-жил ей руки, провожая.
Отношения были самые строгие, хотя она мне очень понравилась. Впрочем,
это скоро все кончилось, я ушел на войну. Но до этого я познакомился с ее