"Владимир Гиляровский. Мои скитания" - читать интересную книгу автора

театры, по словам Гиляровского, еще освещались керосиновыми лампами, он
рисует фигуры своих современников, быт тружеников сцены.
В январе 1935 года были написаны последние строки этой книги,
предисловие к "Людям театра", и Гиляровский был уже в новой работе, завершал
"Записки репортера", писал большую поэму о В. И. Ленине, стихи о
челюскинцах, о советской молодежи.
Скованный болезнью, почти потерявший зрение, он, по словам В. Лидина,
"остался литератором до своего последнего часа". Вы-работанная годами воля и
перед смертью не отказала ему. Ночами, страдая жестокой бессонницей, почти
восьмидесятидвухлетний ста-рик писал стихи, складывал бумагу "гармошкой",
нащупывал в тем-ноте очередную складку, чтобы одна строка не наехала на
другую. В ночь на 2 октября 1935 года Гиляровский скончался... Образ этого
цельного, подлинно русского по своему духу человека остал-ся жить в книгах,
в которых он рассказал "о времени и о себе".Виктор ГУРА



ГЛАВА ПЕРВАЯ. ДЕТСТВО




Ушкуйник и запорожец. Мать и бабушка. Азбука. В лесах дрему-чих.
Вологда в 60-х годах. Политическая ссылка. Нигилисты и народники. Губернские
власти. Аристократическое воспитание. Охо-та на медведя. Матрос Китаев.
Гимназия. Цирк и театр. "Идиот". Учителя и сальтомортале.
Бесконечные дремучие, девственные леса вологодские сливаются на севере
с тундрой, берегом Ледовитого океана, на восток, через Уральский хребет, с
сибирской тайгой, которой, кажется, и конца-края нет, а на западе опять до
моря тянутся леса да болота, болота да леса.
И одна главная дорога с юга на север, до Белого мо-ря, до Архангельска
- это Северная Двина. Дорога лет-няя. Зимняя дорога, по которой из
Архангельска зимой ры-бу возят, шла вдоль Двины, через села и деревни. Народ
селился, конечно, ближе к пути, к рекам, а там, дальше глушь беспросветная,
да болота непролазные, диким зве-рем населенные... Да и народ такой же дикий
блудился от рождения до веку в этих лесах... Недаром говорили:
- Вологжане в трех соснах заблудились. И отвечали на это вологжане:
- Всяк заблудится! Сосна от сосны верст со сто, а меж соснами лесок
строевой.
Родился я в лесном хуторе за Кубенским озером, и часть детства своего
провел в дремучих домшинских лесах, где по волокам да болотам непроходимым
- медведи пешком ходят, а волки стаями волочатся.
В Домшине пробегала через леса дремучие быстрая речонка Тошня, а за
ней, среди вековых лесов, болота. А за этими болотами скиты раскольничьи
(люди древнего благочестия - звали они себя.), куда доступ был только
зимой, по тайным нарубкам на деревьях, ко-торые чужому и не приметить, а
летом на шестах проби-раться приходилось, да и то в знакомых местах, а то
по-падешь в болотное окно, сразу провалишься - и конец. А то чуть с кочки
оступишься - тина засосет, не выпустит сверху человека и затянет.
На шестах пробирались. Подойдешь к болоту в сопро-вождении своего,