"Владимир Гиляровский. Мои скитания" - читать интересную книгу автора

- Ври, да говори!- требовал он.
Из-за этого "ври да говори" бывало не мало курьезов. Солдаты сами
иногда молчали, рискуя сказать не-впопад. что могло быть опаснее, чем
дежурство не в очередь или стойка на прикладе. Но это касалось собствен-но
перечислений имен царского дома и высшего начальства где и сам Ярилов
требовал ответа без ошибки и подсказывал даже, чтобы не получилось
чего-нибудь вроде оскорбления величества.
- Пономарев! Кто выше начальника дивизии?
- Командующий войсками Московского военного вкруга, - чеканит ловкий
солдат.
- А кто он такое?
- Его превосходительство.
- Генерал адъютант, генерал лейтенант...
- Ну?.. Не знаешь?
- Знаю, да по-нашему, по-русски.
- Ну!
- Генерал адъютант, генерал лейтенант...
- Ну!
- Крендель в шубе!
Уж через много лет, будучи в Москве, я слыхал, что Гильденштуббе
называли именно так, как окрестил его Пономарев: - Крендель в шубе!

x x x

За словесностью шло фехтование на штыках, после которого солдаты,
спускаясь с лестницы, держались за стенку, ноги не гнутся! Учителем
фехтования был прислан из учебного батальона унтер-офицер Ермилов, великий
мастер своего дела.
- Помни, ребята,- объяснял Ермилов на уроке,- еже-ли к примеру
фихтуешь, так и фихтуй умственно, потому фихтование в бою - вещь есть
первая, а, главное, пом-ни, что колоть неприятеля надо на полном выпаде, в
грудь, коротким ударом, и коротко назад из груди у его штык вырви... Помни:
из груди коротко назад, чтоб он рукой не схватил... Вот так! Р-раз - полный
выпад и р-раз- коротко назад. Потом р-раз-два! Р-раз-два! ногой коротко
притопни, устрашай его, неприятеля р-раз-д-два!
А у кого неправильная боевая стойка, Ермилов из се-бя выходит:
- Чего тебя скрючило? Живот что ли болит, сиво-лапый! Ты вольготно
держись, как генерал в карете раз-вались, а ты, как баба над подойником...
Гусь на прово-локе!

x x x

Мы жили на солдатском положении, только пользова-лись большей свободой.
На нас смотрело начальство сквозь пальцы, ходили в трактир играть на
биллиарде, удирая после поверки, а порою выпивали. В лагерях бы-ло строже.
Лагерь был за Ярославлем, на высоком бе-регу Волги, наискосок от того места
за Волгой, где я в первый раз в бурлацкую лямку впрягся.
Не помню, за какую проделку я попал в лагерный карцер. Вот мерзость!
Это была глубокая яма в три ар-шина длины и два ширины, вырытая в земле,
причем стены были земляные, не обшитые даже досками, а над ними небольшой