"Владимир Гиляровский. Мои скитания" - читать интересную книгу автора

разговор. До нас долетели отрыви-стые фразы:
- Итак, никто не подает ему руки.
- Не отвечать на поклон.
- Ну, что такое, - горячился Павлов, - я просто вы-зову его и
пристрелю... Мерзавцев бить надо...
- Ненормальный он, господа, согласитесь сами, раз-ве нормальный
человек так над своей семьей зверствовать будет... - доказывал доктор
Глебов.
По-вашему все - ненормальный, а по-нашему - зло-вредный и мерзавец, и
я сейчас посылаю к нему секун-дантов.
- Нет, просто руки не подавать... Выкурим... Из канцелярии выходил
довольный и улыбающийся майор. Офицеры его окружили.
А Орлов бежал тотчас же после наказания. Так и про-пал без вести.
- За водой ушел, - как говорили после в полку. Вспомнились мне его
слова:
- На низы бы податься, к Астрахани, на ватагах по-работать... Приволье
там у нас, знай, работай, а кто та-кой ты есть, да откуда пришел, никто не
спросит. Вот ежели что, так подавайся к нам туда!
Звал он меня.
И ушел он, должно быть, за водой: как вода сверху по Волге до моря
Хвалынского, так и он за ней подался...

x x x

Первые месяцы моей службы нас обучали марширо-вать, ружейным приемам. Я
постиг с первых уроков всю эту немудрую науку, а благодаря цирку на уроках
гим-настики показывал такие чудеса, что сразу заинтересо-вал полк. Месяца
через три открылась учебная команда, куда поступали все вольноопределяющиеся
и лучшие солдаты, готовившиеся быть унтер-офицерами. Там нас положительно
замучил муштровкой начальник команды, капитан Иковский, совершенно
противоположный Воль-скому. Он давал затрещины простым солдатам, а ру-гался,
как я и на Волге не слыхивал. Он ненавидел нас, юнкеров, которым не только
что в рыло заехать, но еще "вы" должен был он говорить.
- Эй, вы! - крикнет, замолчит на полуслове, шевеля беззвучно
челюстями, но понятно всем, что он родителей поминает.
- Эй, вы, определяющиеся!- вольно! корровы!!., А чуть кто-нибудь
ошибется в строю, вызовет перед линией фронта и командует:
- На плечо! Кругом!... В карцер на двое суток, ша-гом марш! - И юнкер
шагает в карцер.
Его все боялись. Меня он любил, как лучшего строе-вика, тем более, что
по представлению Вольского я был командиром полка назначен взводным, старшим
капральным, носил не два, а три лычка на погонах, и за бо-лезнью фельдфебеля
Макарова занимал больше месяца его должность; но в ротную канцелярию, где
жил Мака-ров, "не переезжал" и продолжал жить на своих нарах, и только
фельдфебельский камчадал каждое утро еще до свету, пока я спал, чистил мои
фельдфебельские, до-статочно стоптанные, сапоги, а ротный писарь Рачковский,
когда я приходил заниматься в канцелярию, уго-щал меня чаем из
фельдфебельского самовара. Это было уже на второй год моей службы в полку.
Пробыл я лагери, пробыл вторую зиму в учебной команде, но уже в
должности капрального, командовал взводом, затем отбыл следующие лагери, а