"Владимир Алексеевич Гиляровский. Сочинения в четырех томах. Том 4" - читать интересную книгу автора

Толпа хохочет...
- Айда, робя, обедать.
"Дубинушку" пели, заколачивая сваи как раз на том месте, где теперь в
недрах незримо проходит метро.
В городской думе не раз поговаривали о метро, но как-то неуверенно.
Сами "отцы города" чувствовали, что при воровстве, взяточничестве такую
панаму разведут, что никаких богатств не хватит...
- Только разворуют, толку не будет. А какой-то поп говорил в проповеди:
- За грехи нас ведут в преисподнюю земли. "Грешники" поверили и
испугались.
Да кроме того, с одной "Дубинушкой" вместо современной техники далеко
уехать было тоже мудрено.

ХИТРОВКА

Хитров рынок почему-то в моем воображении рисовался Лондоном, которого
я никогда не видел.
Лондон мне всегда представлялся самым туманным местом в Европе, а
Хитров рынок, несомненно, самым туманным местом в Москве.
Большая площадь в центре столицы, близ реки Яузы, окруженная
облупленными каменными домами, лежит в низине, в которую спускаются, как
ручьи в болото, несколько переулков. Она всегда курится. Особенно к вечеру.
А чуть-чуть туманно или после дождя поглядишь сверху, с высоты переулка -
жуть берет свежего человека: облако село! Спускаешься по переулку в
шевелящуюся гнилую яму.
В тумане двигаются толпы оборванцев, мелькают около туманных, как в
бане, огоньков. Это торговки съестными припасами сидят рядами на огромных
чугунах или корчагах с "тушенкой", жареной протухлой колбасой, кипящей в
железных ящиках над жаровнями, с бульонкой, которую больше называют "собачья
радость"... Хитровские "гурманы" любят лакомиться объедками. "А ведь это был
рябчик!" - смакует какой-то "бывший". А кто попроще - ест тушеную картошку с
прогорклым салом, щековину, горло, легкое и завернутую рулетом коровью
требуху с непромытой зеленью содержимого желудка - рубец, который здесь
зовется "рябчик".
А кругом пар вырывается клубами из отворяемых поминутно дверей лавок и
трактиров и сливается в общий туман, конечно, более свежий и ясный, чем
внутри трактиров и ночлежных домов, дезинфицируемых только махорочным дымом,
слегка уничтожающим запах прелых портянок, человеческих испарений и
перегорелой водки.
Двух- и трехэтажные дома вокруг площади все полны такими ночлежками, в
которых ночевало и ютилось до десяти тысяч человек. Эти дома приносили
огромный барыш домовладельцам. Каждый ночлежник платил пятак за ночь, а
"номера" ходили по двугривенному. Под нижними нарами, поднятыми на аршин от
пола, были логовища на двоих; они разделялись повешенной рогожей.
Пространство в аршин высоты и полтора аршина ширины между двумя рогожами и
есть "нумер", где люди ночевали без всякой подстилки, кроме собственных
отрепьев...
На площадь приходили прямо с вокзалов артели приезжих рабочих и
становились под огромным навесом, для них нарочно выстроенным. Сюда по утрам